В исковых требованиях пока ещё заведующий ЛОР-отделением ОДКБ Руслан Уразгалиев просит признать незаконными два дисциплинарных взыскания за недобросовестное ведение документации, а также за дачу интервью, которое вышло 23 марта 2020 года.

Судья Иван Ионов традиционно предложил сторонам договориться мирным путём или прибегнуть к помощи медиаторов. Ни одна сторона таких ходатайств не заявила.

Выговоры за недобросовестное ведение документации сотрудниками ЛОР-отделения ОДКБ были вынесены Руслану Уразгалиеву 30 марта 2020 года и 14 мая 2020 года. За дачу интервью к дисциплинарному взысканию заведующего привлекли к ответственности 27 апреля: в трудовом договоре указано, что сотрудник обязан не давать интервью, не проводить встречи и переговоры, касающиеся деятельности работодателя, без разрешения его администрации. Ответчик с иском не огласился ни в какой части.

В своих пояснениях к иску Руслан Уразгалиев рассказал о том, при каких условиях врачи должны были выполнять свою работу.

— Я считаю, что работодатель создал ситуацию, в которой врачи ЛОР-отделения при изменившихся условиях труда не могут выполнять весь этот объём работы. В июне 2019 года количество работников в отделении сократилось, а объём работы не изменился. При этом ни с одним ЛОР-врачом не заключалось соглашение об увеличении объёма работы либо продлении трудового времени. В конце марта на меня было наложено дисциплинарное взыскание за отсутствие контроля за ведением медицинской документации в сентябре и октябре 2019 года. Тогда в ЛОР-отделении в сентябре работали два человека — я и Алексей Борискин, с 1 октября по решению суда в отделение вернулся Роланд Титрику. При этом мы выполняли ту же самую работу, которую раньше выполняли пять человек, — заявил Руслан Уразгалиев.

Руслан Уразгалиев

Он пояснил, что они оказывали экстренную и плановую помощь, а также проводили консультации в других отделениях больницы.

— Естественно, при увеличении количества пациентов на каждого врача, оформить всю документацию в неизменном рабочем времени не представлялось возможным. Поэтому документация оформлялась настолько, насколько хватало рабочего времени. Кроме того, у нас в учреждении не установлен порядок и форма ведения медицинской документации. В больнице вся документация пущена на самотёк, каждый  работает, получается, как хочет, — сказал Руслан Уразгалиев.

Требование вести документацию в двойном объёме — в бумажном и электронном — в ГОБУЗ «ОДКБ» появилось в 2017 году. При отсутствии электронной истории болезни случай не оплачивается страховой компанией, а незаполнение бумажной документации может повлечь за собой наложение штрафа на учреждение. 

— Мы всё равно даже без соглашения на увеличенный объём работы делали всё, что от нас требовали в пределах рабочего времени. Но, когда рабочее время заканчивалось, я не мог заставлять работников оставаться и дописывать истории болезни в нерабочее время, — пояснил доктор.

Он отметил, что о нарушениях работодателю было известно ещё в ноябре 2019 года, о чём его самого уведомили, а он дал пояснения на этот счёт. Заведующий полагал, что раз в 2019 году работодатель не вынес дисциплинарное взыскание за это нарушение, то его устраивает такое положение вещей. Затем по тем же фактам в феврале 2020 года была проведена не внутренняя проверка, а внеплановая сторонняя, которая выявила те же нарушения — это и послужило основанием для вынесения выговора в марте 2020 года.

Второй выговор за неправильное ведение документации Руслан Уразгалиев получил в мае 2020 года. Основанием стали нарушения, выявленные в январе и феврале 2020 года. В январе в отделении работали три врача — Руслан Уразгалиев, Роланд Титрику и Дарья Цветкова, а Алексей Борискин находился в учебном отпуске — он повышал квалификацию. В феврале Руслан Уразгалиев находился в отпуске, что не помешало работодателю объявить ему выговор за недостаточный контроль своих подчинённых. 

Дисциплинарное взыскание за дачу интервью Руслан Уразгалиев считает незаконным, так как трудовой договор устанавливает отношения между сотрудником и работодателем, но он не может регулировать личную жизнь работника за пределами трудового времени и учреждения.

— Интервью было дано в выходной и не на рабочем месте. Кроме того, сам пункт в трудовом договоре о том, что я не могу давать интервью без согласия работодателя нарушает основной закон Российской Федерации и ограничивает свободу слова, — пояснил Руслан Уразгалиев.

После того, как истец закончил давать пояснения, ответчик, представителем которого выступает Ольга Дьяконова, спросила, находится ли сейчас Руслан Уразгалиев на больничном. Выяснилось, что это так. У судьи Ивана Ионова возник уточняющий вопрос.

— Я так понимаю вы фактически сейчас не работаете, вы в состоянии временной нетрудоспособности. Я бы обычно не задал этот вопрос, но, учитывая продолжающуюся пандемию, ваше заболевание — это же не? — уточнил Иван Ионов.

Судья Иван Ионов

Истец заверил, что никакой опасности для окружающих не представляет. Также судью заинтересовало, считает ли Руслан Уразгалиев обоснованными претензии к ведению документации. Истец с этим согласился, отметив, что эти нарушения есть у учреждения, а не отдельных врачей.

— Если бы я заставлял врачей выполнять работу, не обусловленную их трудовыми договорами, я бы, получается, сам нарушал трудовое законодательство, — заключил Руслан Уразгалиев.

Также Иван Ионов уточнил, проверялись ли истории болезни, которые вёл сам истец и какими были результаты этой проверки. Выяснилось, что к ведению документации заведующим тоже были замечания, но выговор ему сделали не за это, а за отсутствие контроля за его подчинёнными.

— Получается по логике работодателя, что я могу истории болезни оформлять некачественно, при этом мои врачи должны их оформлять в соответствии с приказом минздрава, — заявил Руслан Уразгалиев.

Это навело судью на вопрос, привлекались ли более вышестоящие лица к ответственности за то, что они не проконтролировали работу заведующего. Руслан Уразгалиев пояснил, что его работу контролирует заместитель главного врача Ольга Белых, привлекали ли её к ответственности за плохой контроль его работы, ему неизвестно.

Иван Ионов спросил у истца, действительно ли он давал интервью, в котором речь шла о деятельности учреждения. Руслан Уразгалиев ответил, что это было не единственное интервью о работе больницы, их было больше десятка с марта 2019 года.

— Оглашали ли вы сведения, которые являются секретными или конфиденциальными? — уточнил судья.

По словам Руслана Уразгалиева, учреждение не обладает информацией, которая составляет научную или коммерческую тайну, за разглашение которой можно привлекать, за другие интервью ему выговоры не выписывали, устных предупреждений не давали.

Третьими лицами в судебном процессе выступали Дарья Цветкова и уволившийся недавно из ЛОР-отделения Алексей Борискин. Он сообщил, что несмотря на то, что количество врачей в отделении сократилось, объём работы остался прежним.

— Когда был период увольнения всех врачей и я остался один в отделении, мне тоже принесли уведомление на увольнение, и со мной администрация больницы провела встречу. На ней меня спросили, готов ли я работать дальше. Я ответил, что одному весь объём работы выполнять невозможно. Тогда мне сказали, что они посчитают, какие будут обязанности, но не по времени, а по количеству осмотра больных — я говорил, что не успеваю даже лечить их, не то, чтобы писать истории болезни. Про это вообще речи не было, шла речь только о том, чтобы сохранить медицинскую помощь. Это оказались только слова, потом я ушёл в отпуск, затем врачи восстановились и к этим словам так никто и не вернулся, никто не стал считать объём работы на одного врача, — пояснил Алексей Борискин.

Он отметил, что даже когда в отделении было пять врачей, они не успевали вести всю документацию. По его словам, иногда приходилось оставаться до двух часов ночи, чтобы дописать все истории болезни, при том, что рабочий день у него заканчивался в 16 часов. Эти переработки никак не оплачивались.

— А уж когда врачей совсем стало мало, такой возможности не было вовсе. Я работал больше 20 лет, и последние пару лет требования к ведению документации постоянно менялись. Но они высказывались в устном порядке. За всеми переменами было не уследить, поэтому я оформлял так, как это было принято в начале моей трудовой деятельности. Поначалу пытался делать это так, как требовалось, но как бы ты не старался, всё равно находились нарушения. Мы озвучивали, что хорошо бы иметь какой-то стандарт, чтобы не было никаких претензий, но его так и не ввели. Замечания зачастую давали уже после проверки, заранее изменения правил ведения документации не озвучивая. Ведение документации было для нас вопросом второго плана. Главным для нас было — оказывать помощь детям в условиях дефицита врачей, — сказал Алексей Борискин.

Представитель ответчика Ольга Дьяконова пояснила, что критерии оценки качества медицинской помощи неоднократно доводились до сведения врачей, в том числе на конференциях, также с ними можно ознакомиться на общесетевом ресурсе детской больницы, доступ к которому есть на рабочих компьютерах врачей.

Она отметила, что заведующему ЛОР-отделения ОДКБ замечания по поводу ведения документации были озвучены неоднократно, с него требовали объяснительных, но это ничего не изменило. В ноябре проверили 107 карт больных, нарушения выявили при ведении 104. При этом выговор заведующему не выписали, так как администрация «надеялась, что ситуация поменяется».

При внеплановой проверке, которую провели в феврале, были выбраны 33 медкарты ЛОР-отделения — нарушения в них и послужили основанием для вынесения Руслану Уразгалиеву дисциплинарного взыскания, пояснила Ольга Дьяконова. По её словам, факт нарушения выявили после этой проверки, а не той, которую проводили в ноябре, поэтому месячный срок для вынесения выговора был соблюдён.

По поводу выросшего объёма работы врачей, Ольга Дьяконова пояснила, что по федеральным стандартам в ЛОР-отделении стационара должно быть два врача на 25 коек, а в ГОБУЗ «ОДКБ» их четыре.

— По нагрузке мы также предоставляли информацию: в период с 1 января 2019 по февраль по пролеченным и выписанным из стационара пациентам. Нагрузка на одного врача в один рабочий день при шестидневной рабочей неделе составляла один пациент, — после этих слов все ЛОР-врачи переглянулись и тихо рассмеялись.

В пояснениях о наложении взыскания за дачу интервью Ольга Дьяконова сообщила, что у них «нет специального человека, который бы отслеживал какие интервью кому даёт».

— В этот раз мне пришло на служебную электронную почту ссылка на интернет-ресурс, где было дано интервью. Такое письмо пришло ещё нескольким работникам, была составлена служебная записка на главного врача и было проведено совещание специально созданной комиссией. Эта комиссия просмотрела интервью и вынесла решение запрашивать объяснительную, так как информация была не о личной деятельности, она касалась работы учреждения, — сказала Ольга Дьяконова.

По мнению комиссии, Руслан Уразгалиев озвучил сумму заработной платы Алексея Борискина, при том, что конкретных цифр в интервью не звучало, просто был сообщён факт сокращения её в два раза.

Ольга Дьяконова пояснила, что трудовой договор не запрещает проводить интервью, но необходимо уведомить об этом работодателя. При этом в трудовом договоре указана необходимость получения разрешения на дачу интервью.

У Руслана Уразгалиева возник вопрос, как рассчитывалась нагрузка на врачей в отделении.

—Вы за каждым врачом ходите целые сутки и смотрите, сколько человек он пролечил? — спросил врач.

Ольга Дьяконова ответила, что это не так, нагрузка была рассчитана в результате проверки прокуратуры на основании представленных документов.

— По документам, которые не ведутся? — уточнил Руслан Уразгалиев.

Представитель больницы ответила, что в расчётах учитывали выписанных пациентов.

— То есть вы берёте количество дней и количество пациентов, так? То есть врач должен одного пациента пролечить за один день? — спросил заведующий отделением.

Оказалось, что при расчётах нагрузки не учитывались консультации стационарных больных из других отделений.

Судья Иван Ионов попытался уточнить, когда именно Руслан Уразгалиев совершил проступок, за который ему внесли выговор 20 марта. Ольга Дьяконова ответила, что, исходя из дат проверки карт, это было в сентябре и октябре 2019 года.

— Соблюдён ли срок привлечения к дисциплинарной ответственности? Вы знаете, что общий срок привлечения к дисциплинарной ответственности — шесть месяцев со дня совершения проступка. То есть если это сентябрь, то это одно. Если вы говорите, что это ревизия — там другой может быть, — пояснил Иван Ионов.

Его заинтересовали правовые обоснования проверки, которую провели в феврале 2020 года.

— Если их нет, то соблюли ли вы вот этот шестимесячный срок? Получается, нет? Вы его нарушили, — сказал судья.

Ольга Дьяконова ответила, что проверка была инициирована минздравом РФ, такие ревизии проводятся регулярно.

Участники процесса вернулись к обсуждению интервью. Судья уточнил, какими правовыми основаниями руководствовалась администрация больницы, запрещая сотрудникам публичные выступления без согласования, если они не являются госслужащими и такие ограничения федеральным законом не установлены. Представитель больницы заявила, что это регулируется внутренними правовыми актами.

Ольга Дьяконова сообщила, что комиссия посчитала недопустимым разглашение сведений об эффективности деятельности медицинской организации, о компетентности руководителей, о состоянии программного компьютерного обеспечения.

— Что за сведения о программном обеспечении? — заинтересовался Иван Ионов.

Пока представитель ответчика пыталась подобрать слова, Алексей Борискин тихим, но внятным шёпотом произнёс: «Сломано». Врачи осторожно засмеялись и закивали головами.

— Это какие-то ваши IT-наработки? — задавал наводящие вопросы судья.

Ольга Дьяконова пояснила, что было озвучено размещение и количество компьютеров, есть ли они или нет в отделениях. Это не совсем корректная информация — Руслан Уразгалиев сообщал, что в его отделении компьютеры не подключены к интернету, потому что местная сеть не выдерживает нагрузки и в больнице виснет 1С бухгалтерия.

— То есть это нельзя озвучивать? Где, сколько и какие компьютеры — это конфиденциальная информация у вас, в бюджетном учреждении? И налогоплательщики не вправе этого знать? — уточнил судья.

На эти вопросы представитель ответчика затруднилась дать ответ. При этом о перебоях в работе программного обеспечения Алексей Борискин сообщал ещё в июне прошлого года, эти проблемы были озвучены в том числе на страницах СМИ. Алексея Борискина за это к дисциплинарной ответственности не привлекали.

— А что касается зарплаты Алексея Борискина, он обращался к вам с жалобой на то, что она была озвучена? Нет? То есть вы решили самостоятельно позаботиться о его нарушенных правах? — выяснял Иван Ионов.

Следующее заседание назначено на 21 сентября. В качестве третьего лица будет привлечено министерство здравоохранения Новгородской области.