Новая эпоха жесткой конкуренции. Часть I.

Но чтобы оценивать евразийскую политику двух стран, надо, прежде всего, попытаться понять глобальные процессы, которыми характеризуется современный мир.В последние полтора десятилетия медленно, но неизбежно наступает новая эпоха. Двухполярный мир, при котором глобальная социально-политическая система была заложником отношений между Москвой и Вашингтоном, и стабильность зависела от возможности двух сверхдержав договориться, стал историей, которая уже никогда не повторится.

Начавший было складываться однополярный мир во главе с США сегодня демонстрирует свою неспособность эффективно справляться с современными вызовами.

С другой стороны, все попытки создать ему альтернативу еще более осложняют решение конкретных задач на мировой арене.Сегодня мы впрямую сталкиваемся с проблемой управляемости складывающейся мировой системы. Это является следствием целого ряда факторов. Во-первых, полностью изменился геополитический расклад сил на мировой арене. При этом вся система управления международными отношениями, включая главные международные организации и структуры, правила и процедуры, досталась нам в наследство от предыдущего исторического периода.

Сегодня она практически полностью неадекватна, и, скорее, является еще одним дестабилизирующим фактором в мире. Однако необходимость создания новой системы международных организаций и  нового международного права не только слабо осознается политической элитой большинства стран, но и встречает сильное сопротивление со стороны старых элит.

Формализованная система управления международными отношениями, обслуживавшая геополитику холодной войны, оказалась сильнее, чем ее политическое содержание.

Ее инерция во многом препятствует созданию адекватной новой эпохе системы международных организаций и права.       Во-вторых, резко усилились элементы импровизации в политике ведущих мировых держав. Мир живет сегодня в эпоху политического экспромта, который практически повсеместно заменил государственную внешнеполитическую стратегию. Значительно усилилась хаотичность мира, непредсказуемость его развития значительно превысила безопасные пределы. Единственная сверхдержава - Соединенные Штаты оказалась слабо готовой к своей сольной роли, к неразделенной ответственности в глобальных масштабах, и стала в значительной степени сводить свое объективное лидерство к вульгарному доминированию.

В результате США стали быстро терять свое значение в качестве привлекательной модели общественного развития. На роль таких моделей стали претендовать всякого рода деструктивные движения и силы - от экстремального ислама до этнического и государственного национализма.

Как следствие, политика больших стран, включая США и Россию, стала в значительной степени реактивной, напоминающей цепную реакцию, что резко снизило возможности сотрудничества.

В элитах даже заговорили о новой холодной войне.Кроме того, произошел полный крах традиционной региональной структуры, являвшейся на протяжении десятилетий основой международной политики и внешнего экономического рынка.

 Глобальные процессы стали играть несравнимо большую роль, чем раньше, именно они сегодня определяют параметры регионального развития, региональной безопасности и стабильности.

Включенность в глобальные, а не региональные процессы, определяет сегодня в большей, чем раньше степени роль и значение отдельных стран. Национальные элиты большинства государств стараются вырваться за рамки своих регионов. Страны, делающие политическую и экономическую ставку на регионализм, остаются на обочине мировой политики. Такие же процессы все более очевидны и в мировой экономике. Традиционные государства все больше отстают по темпам своего развития от догоняющих экономик. Мировой энергетический рынок, разгоряченный сегодня беспрецедентно высокими ценами на энергоносители, является мощным «;регионоломающим» фактором.

Все более глобальной становится система образования. Традиционные религии, особенно ислам, решительно вышли за границы своего обычного региона и быстро распространяются по планете. Десятки миллионов людей и миллиарды единиц груза ежедневно пересекают границы, становящиеся все более прозрачными и условными. Другими словами, традиционное региональное разделение в политике и экономике все менее заметно, а региональные военно-политические и экономические объединения играют все уменьшающуюся роль, часто сводящуюся к географической или чисто технической, типа уточнения границ, поддержание инфраструктуры или регулирования миграции между соседями.  Наконец, большинству стран приходится пересматривать свои национальные приоритеты, искать новые, нетрадиционные способы осуществления национальных интересов на мировой арене.

Это, в  частности, относится к России и всем постсоветским государствам. Новая геополитическая эпоха отличается и большим, чем предыдущая, динамизмом, быстрым изменением ситуации на мировой арене. И государства все чаще предпочитают сохранять «;свободу рук» в международных делах. Концепция так называемых гибких коалиций, которой после 11 сентября 2001 года стали придерживаться США, становится нормой. Так, на встрече Валдайского клуба в сентябре 2007 года первый вице-премьер России Сергей Иванов говорил, что и Россия отныне будет придерживаться концепции гибких коалиций, то есть не входить в долгосрочные союзы ни с одним государством, не принимать на себя обязательств, которые могут неожиданно войти в противоречие с национальными интересами России.

Процесс трансформации традиционного государства ускорился, происходят изменения многих его важнейших функций. Изменились, в частности, понятия национальной экономики, информационного пространства, обороны, национальной и личной безопасности, а также методов ее достижения.

Современные армии оказались не в состоянии обеспечить безопасность граждан своих государств. Военная победа, которая, казалось бы, в традиционном смысле слова, давно достигнута в Ираке американцами, на деле оказывается их поражением. Многие традиционные сферы управления смещаются из рук государств. Последние, борясь за выживание, пытаются или заморозить на счетах огромные суммы в виде государственных фондов, или усилить свой контроль над энергетической сферой, или представить себя осажденной со всех сторон врагами крепостью и т.д., или все вышеперечисленное вместе. Традиционное государство все в большей степени становится органом массовой социальной опеки и все в меньшей степени гарантом безопасности. Это особенно негативно для стран, утративших свою внешнюю безопасность в результате развала традиционных международных структур. В число таких государств входят практически все бывшие советские республики. Мировое сообщество во главе с ООН, построенное на принципах главенства суверенитета государств, оказывается бессильным в борьбе с теми, кто в это сообщество не входит и чья структура существует совсем в другой системе координат.Из мировой практики уходит противостояние государств и блоков как основы политики. Но система международных отношений, в частности, международной и национальной безопасности, продолжает исходить из существования этого противостояния в качестве главной опасности нашего времени.

В результате она перестала быть адекватной и отчасти сама стала дестабилизирующим фактором. Ситуация не изменится до тех пор, пока не вырастет новая элита и не произойдет смены политического поколения.Новая мировая эпоха характеризуется началом жесткой конкуренции на многих уровнях. По сути, начинается эпоха конкуренции моделей и систем ценностей, принципов и подходов к решению проблем, стоящих перед всеми. Тот, кто сумеет создать более привлекательную модель развития, сумеет стать лидером, причем в значительной степени независимо от своего военного потенциала и энергетических ресурсов.Сегодня в глобальном мире нет ни одной привлекательной модели развития, в то время как в годы холодной войны их было две - советская и американская.

Сейчас США, Китай, Россия, Евросоюз и другие страны уже занялись выработкой своего нового привлекательного имиджа в мира. Из «;политической тени» выходят страны и регионы, которые находились в ней в силу тех или иных причин в период холодной войны.    Российско-американские отношения сегодня находятся на грани ремилитаризации и соревнования в военно-политической сфере. Это невыгодно обеим сторонам. Ремилитаризация их политики крайне негативно скажется на общей обстановке в мире. Конфликт отчасти вызван тем, что США и Россия исповедуют различную идеологию своих отношений. Со своей стороны, США не оставляют надежд на интеграцию России в Запад, трансформации ее в дружеское союзное и демократическое государство. Россия, в свою очередь, хочет признания как самостоятельная страна, с независимой внешней и внутренней политикой, которая не является объектом воздействия извне.

Этот конфликт не имеет решения, а его существование может лишь подавляться в реальной политике тактическими шагами. При этом отношения России и США сегодня глубоко ассиметричны, разница их потенциалов слишком велика.  Даже если бы США были идеальным монополистом на мировую власть, вряд ли другие страны не пытались бы эту монополию подорвать. Однако пока никто не сформулировал ни одного аргумента в пользу того, что многополярный мир безопаснее и стабильней, чем однополярный. Однополярный мир несправедлив, но многополярный мир может быть более опасен и неустойчив. Россия является единственной крупной страной мира, потерявшей свое международное влияние и огромную часть своей национальной безопасности. Причем это произошло в период ее наибольшего сближения с Америкой, которая не воспрепятствовала такому развитию событий.Попытки найти эффективную формулу отношений между двумя странами пока не увенчались успехом. Не сформирована новая фундаментальная основа этих отношений, а попытки строительства их зеркально по отношению к периоду холодной войны оказались провальными.

Уровень взаимной подозрительности не был понижен, более того, с обеих сторон появились для этого новые основания. Пытаясь восстановить свое международное влияние, Россия периодически входит в конфликт с интересами США, в том числе, в зонах ее традиционного собственного влияния.

В первую очередь, речь идет о постсоветском пространстве, где ситуация в весьма значительной степени зависит от атмосферы во взаимоотношениях Вашингтона и Москвы.

Продолжение следует...