Рождественские и Крещенские обряды

Зимняя встреча Нового года наложилась на более древнюю традицию рожде­ственских и крещенских обрядов и вошла в праздничные святочные недели. 1 января (старый стиль) приходилось на православ­ный праздник памяти св. Василия Велико­го. Этот день называли Васильевым днем, а вечер с 31 декабря на 1 января — Васи­льевым вечером. Традиционно этот день издревле отмечался в народе специаль­ными обрядами.

Один из них — варение каши. Старшая в доме женщина приноси­ла припасенную крупу, старший мужчина — воду и ставили их на стол. Когда исто­пится печь, следовало «затирать» кашу. Вся семья собиралась вокруг стола, и старшая, помешивая варево, пела:

Сеяли, растирали гречку во все лето,

Уродилась наша гречка и крупна, и румяна,

Звали-позывали нашу гречку во Царьград,

Побывали со князьями, со боярами,

С честным овсом, золотым ячменем.

Ждали гречку, дожидали у каменных врат:

Встречали гречку князья и бояре.

Сажали гречку за дубовый стол пир пировать,

Приехала наша греча к нам гостевать.

В случае неудачного изготовления «Васильеву кашу не ели, а бросали в прорубь, что было своего рода шансом изменить предопределённую на будущий год судьбу (прорубь как граница между тем и этим миром).

Другой обряд, который и поныне помнят старики, — «засевание зерен». Дети ходи­ли по домам и, разбрасывая зерна по полу избы, приговаривали:

Уроди, Боже, всякого жита по закрому,

Что по закрому, да по великому,

А и стало бы жить на весь мир крещеный.

Или:

На счастье, на здоровье, на новое лето

Роди, Боже, жито, пшеницу

И всякую пашницу.

«На Васильев вечер ходили славить Хри­ста и колядовать. Васильевская колядка на­зывалась «богатой» или «щедрой» в отли­чие от крещенской — «постной». Отличал­ся Васильев вечер и особой ритуальной пищей, о чем свидетельствует пословица: «Свинку да боровка — для Васильева ве­черка». О том же говорит и другое назва­ние Васильева вечера — «жирная кутья» или «щедруха». Ели все самое лучшее из того, что находилось в доме: пироги, колбасу, мясо, блины, кутью, кашу, пили пиво и вино, водку. Из пшеничного теста выпекали изображения домашних животных и пастухов и посыла­ли их в подарок родным, друзьям и знако­мым. Ими украшали стол и окна. Верили: если провести эту ночь и следующий день в удовольствии, то и весь год будет удач­ливым».

Традиционные святочные ряжения стали частью новогоднего обряда

На территории современной Новгородской области их (ряженых) называли окрутниками. Рядились по — разному: «барынями», нищими, солдатами, цыганами, свадебными чинами, стариками и старухами, лекарями, кузнецами, катовалами, а также женщины — мужчинами, мужчины — женщинами. Очень любимым было ряжение животными и птицами. Пожалуй, повсеместно было ряжение лошадью (кобылкой), медведем, курицей, журавом (вариант —гусем).

Как выглядели ряженые? В ход шли обычно старые сарафаны, платья, зипуны, шубы, другая одежда и предметы быта. Очень часто лицо до неузнаваемости разукрашивали углём, свёклой, чтобы изменить голос в рот вставляли кусочки репы или картофелину. Использовали льняную или мочальную бороду. Хотя маски не всегда использовали ряжаные, но они имели место. Изготавливали их из куска кожи, в котором прорезали дырки для глаз и для рта. Очень распространёнными были маски из дерева и бересты. В конце 19 —начале 20 в. к ним добавились изделия из бумаги.

По — разному рядились и животными. В простом варианте лошадь представляла собой обыкновенное коромысло, на которое ряженый садился верхом. Костюмом медведя обычно служил вывернутый наружу тулуп или шуба. Костюм журава состоял из вывернутой шубы, накинутой таким образом, чтобы рукав торчал на макушке, в него продёргивалась палка с суком, служившая клювом.

В деревнях ряженые могли зайти в каждый дом, в городе - в те дома, куда их приглашали. Очень часто знаком приглашения была зажжённая свеча, выставленная на окошке. Именно так поступали в Новгороде в прошлом веке. Ряженые тешили хозяев различными шутками, песнями, плясками. Особенно популярны у народа были пары и отдельные ряженые, исполнявшие сценки: лошадь с седоком или с хозяином, медведь с вожаком и другие. В ряде мест ряженые устраивали представление на улице.

Обряд «ряжения» в Новгородской губернии

Особый интерес вызывает сюжет, связанный с ряжением «лошадью».

В Чудовском районе деревенские парни (обычно вдвоем) из летнего «полога» для кровати делали «лошадь», накрываясь им, как попоной. Наверх залезал наряженный «мужик» с кнутом и ез­дил на ней по деревне, стараясь ударить кнутом того, кто не успе­вал увернуться. Так же «наряжались» лошадью, правда, без всад­ника, и ходили по своей и соседним деревням, кое-где в Старорус­ском и Солецком районах (в Солецком районе такая лошадь назы­валась «кобылкой»),

В Волотовском районе «лошадью» служило иногда обыкновен­ное коромысло, на которое ряженый садился верхом. Дополняло такого «коня» повешенное спереди ведро, а сзади привязывался веник или мочало. В таком облачении и разъезжал он по всем из­бам.

В некоторых селениях (например, Солецком районе и др.) ря­женые тащили по деревне бороны, а идущие впереди имитировали «сеятелей». В других деревнях «окрутники» даже усаживались на бороны, веселя народ различными выходками.

Святочные «кони» веселили молодежь и на посиделках. В Вал­дайском районе в некоторых деревнях двое парней накрывались какой-нибудь материей, сверху на них одевали сплетенную из со­ломы «сбрую», и в сопровождении поводыря («цыгана») заходили в избу. В руке «цыгана» был веник, которым он «гонял девок». В других деревнях парни рядились «конем», одеваясь в вывернутые наизнанку шубы, а правивший ими «цыган» держал в руке «чулок» с «пеплом», которым и «стегал» одетых в праздничные одежды девушек, поднимавших невообразимый визг.

В Окуловском районе бытовал сходный обычай. Здесь один че­ловек рядился лошадью, а второй — цыганом. Он приводил лошадь и начинал менять ее, смеша окру­жающих описаниями достоинств своего «коня».

В других деревнях (например, Волотовском, Крестецком и др. районах) наряженную «лошадь» вводил в дом другой персонаж — «кузнец» (иногда даже с «доктором»). Он «подковывал» ее, а та, как и полагается в таких случаях, для пущего смеха начинала бры­каться, стараясь при этом задеть кого-либо из окружающих.

В Чудовском районе бытовали несколько вариантов этого сю­жета. В д. Селищи две женщины надевали полог, изображая ло­шадь, наверх накладывали кучу сена и в таком обличье входили в избу и начинали танцевать. В деревне Оскуй четыре парня уст­раивали лошадь из «полога», на нее надевалась вся сбруя: хомут, шлея, дуга и даже ожерелок («шорчики») на шею. «Лошадь» за­прягалась при помощи оглобель в санки, в которых сидел «кучер». В таком виде, встречаемые взрывом смеха, они и заезжали в избу.

В Любытинском районе ряженые («самокрутки») привязывали бороды, один садился в «дровешки» (санки), а другой тащил их за веревочку. В руках сидящего была палка, обвязанная тряпками. Так они въезжали в избу на «беседу» и останавливались перед какой-либо девушкой. Сидящий «давал леща», т. е. ударял ее своей палкой по бедру, затем следовал к другой. Так — под девичий визг — и удалялись они отсюда.

В Окуловском районе «выряженные» тоже возили на санках человека, однако он занимался иным делом — торговал яблоками, солеными огурцами и различными старыми тряпками».