869

С участницей трудового фронта из Окуловки Ниной Востриковой встретилась студентка Политехнического института

С участницей трудового фронта из Окуловки Ниной Андреевной Востриковой встретилась студентка Политехнического института. Вот рассказ ветерана:

Школа.

"Родилась я 7 января 1926 года в селе Красном Бобровского района Воронежской области. К началу войны моей матери было 37 лет, отцу - 40. В семье было четверо детей: я, Тамара, Маша и Митя.

В войну были сильные морозы. Мы ходили в школу, а надеть было нечего. Одежды взять негде, вся обувь рваная. Парты были с луночками для чернил. Печки не топились, и в классе было так холодно, что временами чернила замерзали. Когда отца забрали на фронт, моя сестра надела его ватные штаны, но не смогла влезть за парту.

Особенно тяжело было к весне. Дорога в школу шла через ложок, а там всегда полно воды. Приходишь, ноги мокрые, а ты сиди и учись. Училась я легко, память была хорошая. Как-то получила "тройку" и проплакала всю дорогу до дома. Раньше у меня "троек" никогда не было, только "4" и "5". Бывало, зададут выучить стихотворение, а мама учить не разрешает, может побить. Работать надо! Так я залезу на печь, спрячусь там и потихоньку выучу. Только книжку в руки возьму, а мать кричит:

«Опять свою "литатуру" взяла! Положь!»

Как выживали в войну.

Мама в колхозе работала: полола, косила, молотила. Когда подрос младший брат, то и его работать заставили, чтобы руки рабочие не пропадали. Сейчас дети ничего не умеют, а тогда приходилось трудиться всем.

Мы и до войны бедно жили, а в войну тем более. Обувка плохая, одежда тоже. Всю войну рыли окопы. Нас никто не спрашивал: можем, не можем. Если далеко, то нас отвозили. В больших окопах ставили пулемёты.

Скот из колхоза забрали, хлеба не давали. Говорили, что мы и с огорода проживём, а войска надо кормить.

Летом травы нигде не найдешь – всю съедали, а зимой собирали отходы от свёклы. Благо, недалеко был сахарный завод. Этот свекловичный жом использовали на корм скоту. Коровам давали. Мы его тоже ели. Я в жизни ничего более отвратительного не ела. А ещё мы ели жёлуди. В лес ходить разрешали только с охраной, чтобы ветки не ломали и ничего не рвали. Жёлуди распарим, почистим, перемелем на ручной крутилке, которую смастерил дедушка. Жом и жёлуди ели с травой.

Как-то ещё до конца войны приехали проверять наше здоровье. Поглядели и пришли в ужас:

«Что вы такое ели? У вас же всех желудки продублены!» Брату Мите в начале войны было 5 лет. Знакомая женщина как-то спрашивает у мамы:

"Это твой мальчик соску-пустышку сосёт?»

А брат услышал и говорит важно: «Я не мальчик! Я хозяин! Папа сказал, что я теперь хозяин, я один мужчина остался».

Работа в колхозе Нас в семье было много, есть нечего, а ведь никто не болел, и все работали. Мы в колхозе всё делали сами, это сейчас всё машины делают. Рожь я 2 года косила вручную. С нами ходил старый дед, косу точил. Потом он какую-то косилку собрал. Мы посадили на неё мальчика лет 13-и, растолковали ему, что да как. А как мы радовались, что косить самим больше не надо! Только траву убирай.

Молотить было некому, молотилок нет, трактористов нет. Прибыл потом какой-то мужичок. Он был хорошим трактористом и собрал молотилку. Мы работали днём и ночью: в две смены.

Как-то подходит ко мне женщина:

«Раскрой карман».

Она была поварихой, пшеницу парила, и мне горстку насыпала, говорит:

"Ешь".

Из всей деревни только я и моя подруга молотили подсолнухи, больше никто не умел.

Топить дома было нечем, в лес не пускали, чтобы лес не портили. Мы навоз от коров собирали, обрабатывали его, высушивали и потом зимой им топили. А соседка к речке ходила, хворост серпом срезала. Целый день топит, а всё равно холодно. Приходила к нам греться.

Мы зимовали двумя семьями. С нами жили ещё наши родственники: племянница с тремя детьми. У них коровы не было. Нам мама накрошит в чашку хлеба, молока нальёт. А маленькая смотрит на свою маму и просит:

"Мама, леба, леба отрежь, молока налей".

Мать заплачет: молока нет, хлеба тоже. Спасло нас только то, что были картошка да свёкла, кукуруза и фасоль.

В 5-м классе школу пришлось бросить.

Я много пряла, в школу ходила и пряла. В 5-м классе пришлось школу бросить - надеть было нечего. В доме не было ни копейки, платить нечем. У меня юбка была, как тряпка. Что мама сошьёт, то и носила. А ведь мне тогда было 16 лет!

Ко мне и директор приходил, уговаривал вернуться в школу, говорил, что я хорошая ученица, но я не вернулась. А подруга моя так до 7 класса проходила. Потом к нам подошли немцы, скотину эвакуировали, всех доярок и пастухов тоже.

Помню, уж год войны прошёл, и за мной начал ухаживать парень, сын председателя сельсовета. На два года постарше меня был. Бывало, соберёмся компанией, танцуем. Девок много, а парней нету.

Ваню вскоре на войну забрали. Он мне с фронта письма писал. Его сестрёнка меня, как увидит, сразу спрашивает, не получала ли я нового письма? Она меня невесткой называла, уже решила, что поженят нас. Но с войны он не вернулся, а мне вот достался горький пьяница и драчун. Окопы в войну копали, дороги делали. В лесу был госпиталь, там раненых лечили. Я во время войны ещё и почту возила. Это было ужасно! В наше село почту не доставляли, только в соседнее. А меня от колхоза назначили. Лошади худые, кормить нечем. Я ходила к председателю, кричала, что больше не поеду, а он в ответ:

«Нельзя, больше некому!»

Ещё одну женщину, подругу мою, назначили. Она не поехала, так её посадили. Пленных, бывало, водят по сёлам, а они по дороге помирают, замерзают. Вот еду, а санки маленькие, лёгкие. И вдруг "йок!" И я знаю, что это по человеку проехали. Меня аж мороз по коже дёрнет. Я кричала, плакала...

Войну описать трудно.

Нет! Войну не описать. Про неё можно месяц толковать, но так ничего и не расскажешь.

Теперь вот родит женщина, ей и декретный отпуск дают, и еду, и деньги. А я вот родила первого, а есть нечего. Мама где-то кусочек хлеба добывала, сахарком посыпала, в этом и была моя отрада. Мне ещё других детей грудных привозили, так я их тоже грудью кормила.

Отец погиб на втором году войны, 23 июня.

В 46-м году я вышла замуж. Мужа звали Петром. Он пришёл после службы. Отслужил, как положено, 3 года. Хоть после войны холодно и голодно было, но молодость брала своё. Мы гулять выходили, по вечерам собирались. А летом танцевали под гитару или под балалайку. Так и познакомились. Он раньше был женат, но жена умерла во время родов. Я не хотела идти за него, он был старше меня. А мама и говорит:

"А кого ты тут дождёшься? Царь за тобой не приедет".

Ну, силком замуж и выдали. Так и жила, семерых детей родила. Сейчас вот уже и внуки есть и правнуки. Свекровь у меня очень хорошая была. Жили с ней душа в душу, а муж плохой: пил, бил меня, гулял. Помню, в войну скот эвакуировали. В лесу бомба как бухнет, все на колени упадут, и давай Богу молиться. Страшно было!

Повезли нас в войну на торф. Заехали в Москву, завезли нас в тупик. Ждали, пока утихнет бомбёжка. Везли нас в телячьем вагоне, а нас битком, все один к одному прижались, сидим смирно. Я, как война закончилась, из-за этого год дома не была. Колхоз назначил – хочешь, не хочешь, а надо ехать. Со всех ближайших колхозов нас собрали. Я говорю:

"Зачем нам этот торф нужен?"

Сказали:

"Нужен! На поезда".

У меня 45 лет рабочего стажа! Женщины всегда смеялись, говорили:

"Весишь-то всего 45 кг, это ж вес овечий, а работаешь ого-го как!"

И всё-то вручную, всё без машин!

После войны долго ещё не давали нам ни ржи, ни пшеницы. Люди понимали: армию нечем кормить. А сколько всего надо восстанавливать! Где же силы взять? Не дай Бог, такое кому-то ещё пережить: вечный голод, непосильную работу.

Я многое в жизни прошла.

Я много всего в жизни прошла. Построили с мужем большущий дом, пятерых детей вырастили. К нам ни автобусы, ни машины не ездили. До ближайшей деревни 35 км. Ко мне сестра в гости соберётся, еды чемодан наберёт - гостинцев - и пешком идёт. Писем с фронта я всегда ждала с нетерпением. От отца, от Вани, того самого сына председателя. Когда в дом присылали похоронки, то только и слышали со всех сторон плач и крики! Отец писал:

«Главное, маме помогайте и в победу верьте!»

А как помогать-то? Ладно, я была старшей, почти взрослой, а все остальные мелкие, только есть да пить им давай. Сёстры мои по 7 классов окончили, учились хорошо, только Митя одни "3" да "2" в дневнике приносил.

Я письмо от Путина получила - Благодарность за труд в годы войны"

Юлия Ибрагимова, Алла Булгакова - руководитель объединения "Патриот"

Фото Юлии Ибрагимовой

Узнать больше можно на сайте добровольческого объединения «Патриот» «Вечный огонь»