«Я думаю, что роль писателя - беспокоить публику»

 

ответы на вопросы

 

1. Екатерина Шарапова : Здравствуйте Фредерик! Как вы оцениваете снятый по вашему роману "99 франков" фильм? Понравилась ли Вам экранизация Вашего бестселлера «;99 франков»? Почему сами не захотели сняться в качестве главного героя?Приедете ли Вы на российскую премьеру фильма, которая состоится 14 февраля?

Фредерик Бегбедер: Меня пока не пригласили, - я бы хотел приехать, почему бы и нет, это был бы повод вернуться в Россию.

Тогда бы я увидел, будут ли в меня бросать картофелем… Да, фильм мне нравится, я участвовал в написании сценария, диалогов, я даже играю маленькую роль, но я не хотел играть Октава Паранго, потому что не являюсь профессиональным актером.

Это отдельная работа, и Жан Дюжарден делает ее очень хорошо. Фильм очень отличается от книги, но в то же время ему удалось сохранить ее циничный и сатиричный тон, это очень жестко-откровенный фильм о рекламе, а также о том, как мы живем, и о капиталистической системе.

В общем, он соответствует замыслу книги, полной противоречий, с героем, которого привлекает люкс, комфорт, гламур, но который в то же время постоянно обеспокоен и критикует такой стиль жизни.

В общем, я был очень доволен, и я думаю, что фильм вызовет в России такие же реакции, как и в свое время сам роман. Он был переведен на русский и вышел очень быстро, в 2001 году, и что забавно, мне кажется, он был воспринят как некая инструкция по применению капитализма.

Многие молодые люди хотели походить на главного героя, в то время как книга как раз над всем этим смеется. Это очень забавное недоразумение.

 

2. Сергей Бурляев , Екатеринбург : Как Вы считаете, экранизация романов, скорее помогает книгам, чем мешает? Например, человеку не понравился фильм, и он не будет читать книгу, хотя книга может быть лучше фильма.

Или это процессы (выход фильма по книге и существование книги самой по себе) мало влияющие друг на друга?

Фредерик Бегбедер: Прежде всего, это два очень разных языка, и я не думаю, что фильм может повредить книге, книга существует, она нашла своего читателя, она продолжает находить новых читателей.

Во Франции книга продолжает хорошо продаваться, и фильм только способствовал этому. Но я все же хотел принять участие в написании фильма, потому что я знаю, что многие мои друзья, например, Мишель Уэльбек, остались очень недовольны экранизациями своих романов.

Уэльбеку, например, совсем не понравилось, как был снят фильм по «;Элементарным частицам». В общем, я сказал себе, что не стоит совсем уж не проявлять никакого интереса к созданию фильма, что лучше высказывать свое мнение. Мне повезло с режиссером, Жаном Куненом, который хотел, чтобы я участвовал в процессе создания фильма, часто звонил мне, чтобы узнать мое мнение о сценарии и даже чтобы показать мне смонтированный вариант, и я говорил ему, что я думаю.

Иногда, когда я был не согласен, я говорил ему об этом, и в большинстве случаев он учитывал мое мнение. В общем, фильм получился очень оригинальный и креативный, в нем много идей, в нем нет никаких уступок. Это не такой чистенький, «;стерильный» фильм, наоборот, в нем много кокаина, проституток, много всего, это очень зрелищно. Я думаю, что среди французских фильмов не так много настолько едких, как этот. Комедия во Франции – это очень мягкий, любезный жанр. Здесь снимают много мягких фильмов. Русские фильмы более интересные, на мой взгляд. Фильмы Павла Лунгина, например, более злобные, и «;99 франков» тоже злобный фильм. После его просмотра выходишь, задавая себе вопросы. К тому же, обычно после его просмотра люди идут куда-нибудь ужинать и начинают спорить, ссориться. Некоторым фильм понравился, некоторым – нет, и именно это-то и здорово. Цель искусства – не усыпить людей, а встряхнуть их, как мне кажется. Я думаю, что те, кто сначала посмотрят фильм, захотят потом прочитать книгу. В этом году много книг было продано сразу после выхода фильма.

 

3. Кофточка , Москва : Фредерик, что, на Ваш взгляд, отличает российский рекламный рынок от европейского? Видели ли Вы российскую рекламу? Можете ли отметить ролики, которые произвели на Вас особое впечатление? Что посоветуете начинающему копирайтеру, открывающему дверь в свое первое рекламное агентство?

Фредерик Бегбедер: Нет, по правде говоря, у меня не было времени, чтобы познакомиться с российской рекламой.

И к тому же, реклама меня немного достала, я написал «;99 франков» потому, что устал в ней работать, меня уволили, и с 2000 года, т.е. уже 8 лет, я не работал в рекламе. Но когда я был в России, я обратил внимание на засилье рекламы на улицах Москвы, по сравнению с Парижем. На улицах российской столицы так много огромных рекламных плакатов, тентов. Например, на здании Большого Театра, который сейчас реконструируют. Громадных размеров рекламные щиты Rolex и еще ряда других марок. Целая внутренняя улица магазинов марки Mercury. В общем, все это довольно удивительно, бутик Dior напротив Мавзолея Ленина. Но у меня не было времени посмотреть рекламу на телевидении. Я был все время пьян, на разных вечеринках, я просто забегал в отель почистить зубы и уходил опять. Так что я посоветую начинающему копирайтеру, открывающему дверь в свое первое рекламное агентство бросить эту профессию немедленно (смеется).

 

4. windgirl , Одесса : Какой бы совет Вы дали себе 20-летнему?

Фредерик Бегбедер: Самому себе? Наверное, меньше распыляться по мелочам.

Когда мне было 20 лет, мне так хотелось, чтобы меня любили. И поэтому, когда мне предлагали что-то - работу в рекламе, в газетах, я был удачлив, мне делали неплохие предложения, я всегда говорил «;да».

Я занимался совершенно разными вещами, и я потерял очень много времени таким образом. Сегодня, если бы мне было 20 лет, я бы сказал: «;Подожди, сконцентрируйся на том, что действительно тебя интересует, пиши книги, не теряй 10 лет, работая в рекламе, если тебе это не нравится».

Но, с другой стороны, это помогло мне в другом, нужно жить, я не верю в писателей, живущих в отрыве от мира, мне кажется, нужно жить, путешествовать, встречаться с людьми, нужно делать и совершенно бесполезные вещи.

Сложно оценить, какое время я потратил зря, а какое - с пользой.

 

5. Ярослав Шалимов : Образ России, который может сложиться у иностранца после прочтения романа «;Идеаль», довольно однобок, а зачастую надуман: чего стоят только упоминаемые вами самовары, которые на самом деле уже никто не использует… Не боялись ли вы представлять роман на суд российской публики – ведь для нас очевидно, что вы знаете Россию поверхностно? Когда вы писали книгу о России «;Идеаль», а потом приехали сюда, не боялись ли Вы негативной реакции российской публики на книгу и себя, ведь в «;Идеале» очень много нелицеприятных вещей о России? Известно ли Вам, как восприняли «;Идеаль» российские читатели?

Фредерик Бегбедер: Вообще, это книга не для русских, это книга, которую я написал для французов.

Но в том, что касается самоваров, действительно, я сомневался, прежде чем про них написать. Там есть один самовар, в одном месте, на 350 страниц, это не много, и я уверен, что когда русские говорят о Париже, если речь идет о книге для русских, они напишут про Эйфелеву башню.

Это правда, что нужны какие-то ориентиры, какое-то количество клише необходимо. Но я, кажется, как-то читал в Courrier international статью, в которой упоминалось о самоваре и говорилось, что моя книга изобилует стереотипами о России и очень поверхностна.

С другой стороны, эта статья признавала, что в моей книге много новых метафор, в частности, «;съедобных»: я сравниваю церкви с мороженым из золота, я сравниваю Санкт-Петербург с безе… В общем, в статье признавалось, что в книге много оригинальных метафор, и это уже неплохо, что в книге, написанной иностранцем о вашей стране, много новых образов.

И еще я думаю, что никто никогда не писал, во всяком случае для французов во Франции, книги, которая была бы таким признанием в любви России. Особенно в настоящий момент, когда у французов предельно черное видение России, когда они ужасно вас боятся, не знаю, почему… Я же открыл для себя московскую ночь, что-то вроде бессмысленного праздника, которого нет больше нигде в мире, хотя я действительно объездил весь мир за последние три года.

Я никогда не видел места настолько странного, декадентского, прекрасного и отвратительного одновременно, все вместе, и именно об этом я рассказываю в своей книге, и это не клише, поскольку никто во Франции об этом еще не рассказывал.

Я не видел книг о «;Дягилеве», о GQ, об «;Арарат Парк Хайят» с его наружным лифтом, обо всех этих девушках, которые повсюду, об этой форме разгула и освобождения, удивительно необузданного и мгновенного, который переживает ваша страна и который в то же время пугает.

Вот каков сюжет моей книги. А самовары, это всего лишь одна строчка на 350 страниц, это очень нечестное обвинение, но я понимаю, что люди обращают на это внимание. Меня, например, очень задевает, когда в американских фильмах показывают француза в берете, тогда как уже никто его не носит… И с багетом подмышкой, хотя багет - это правда.

Нужно понимать, что иногда клише отражают реальность. Багет – это клише, но это правда. Когда я иду покупать багет, я действительно несу его потом подмышкой. А самовары, это может быть и неправда, но я видел у некоторых молодых самовары, которые остались у них от бабушек, даже если они уже не использовались, но тем не менее я их видел.

Думаю, нужно признать, что некоторые клише правдивы. В России часто пьют водку в 11 часов утра, в России едят черный хлеб, есть вещи, которые реально существуют, которые встречаются еще у Достоевского и которые мы видим и сегодня.

И это хорошо. Я предпочитаю такой вариант, чем унифицированный мир, в котором все одинаково. Я бы не хотел приезжать в Москву, чтобы встретить там то же самое, что в Нью-Йорке или Токио. Я люблю вызывать различные реакции. Эта книга вовсе не является книгой, говорящей неприятные вещи о России. Я бы столько не приезжал в Россию и не писал об этой стране, если бы не любил ее, и мне кажется, люди чувствуют это, и потом, я не думаю, что русские плохо восприняли эту книгу, у меня нет такого впечатления.

Наоборот, когда я был в России, я получил много хороших отзывов от журналистов, от очень серьезных людей. Наверное, были и другие журналисты, те, кому книга не понравилась, но это их право, и это очень хорошо, это меня не смущает, я привык. Вы знаете, во Франции половина ненавидит мои книги, а половина обожает. Естественно, я предпочитаю, чтобы люди, которые меня ненавидят, не говорили мне об этом, потому что я очень восприимчив и нежен, но ничего не поделаешь.

 

6. Инна : Думаете ли вы о читателе, когда пишете, представляете ли его реакцию? Для кого вы пишeте: для читателя, для себя…? Является ли для вас творчество необходимостью?

Фредерик Бегбедер: Вопрос «; Для кого вы пишите?» кажется мне очень сложным.

Для чего, для кого? Это очень странный род деятельности – писать, и никто не может претендовать на то, что писать для него – это необходимо, обязательно, что это очень важно.

Это очень непростой вопрос. Думаю, Достоевский ответил бы, что он пишет ради денег, чтобы отдать карточные долги. Бэкет говорил, «;я умею только это, я хорош только в этом». Что касается меня, я говорил, что пишу, чтобы нравиться, что я казался себе некрасивым, когда был маленьким, и что мне хотелось, чтобы читатели, и особенно читательницы, «;балдели» от моих произведений.

В любом случае, абсолютно точно, что я пишу не для себя. Я считаю, что если писатель пишет для себя, то место для его рукописи на полке. Но если вы решаете опубликовать вашу книгу в количестве нескольких тысяч экземпляров, это означает, что вы пишете для кого-то другого, для кого-то, с кем вы не знакомы и кто является своего рода зеркалом, полным загадок.

Когда пишешь, ты перечитываешь написанное, исправляешь, писать – очень сложно, и становится все сложнее и сложнее с возрастом, но несмотря ни на что, мы пишем не для себя.

Это довольно странный процесс, но все-таки тебе хочется заставить кого-то смеяться или плакать, читая твои произведения. Мне, в любом случае. Я пишу не только для себя, иначе это было бы не творчество, а мастурбация. Конечно, говорить читателю то, что он хочет услышать не является целью. В таком случае, это было бы маркетингом. Но читатель – это один из авторов книги. Любой артист хочет, чтобы его видели. То же самое можно сказать и о художниках, режиссерах, певцах, писателях. Я не думаю, что это должно становиться единственной целью, но идея быть прочитанным кем-то еще, кроме себя самого, однозначно является центральной во всей истории литературы.

Я думаю, было бы нечестно заявлять «;нет, я – артист, поэтому я свободен, я пишу только для себя». Я так не считаю. Я хочу доставить удовольствие кому-то другому, взволновывать его, пробуждать, даже злить. Многие вещи я пишу в состоянии некоторой нервозности. «;Идеаль» как раз такая книга, очень сложная, тяжелая, о том, как используются женские лица, тела моделей.

 

7. Marie : Comment vous voyez votre vie 20 ans plus tard?

Фредерик Бегбедер: Через 20 лет меня уже не будет! (смеется). Я уже давно умру! Но мне хотелось бы быть маленьким старичком, жить с моей кошкой, возможно в окружении одной или нескольких женщин, возможно, целого гарема, в каком-нибудь замке.

Я бы очень хотел иметь замок. Замок, полный женщин, которые бы … готовили мне еду (смеется).

 

8. Евгений : Охарактеризуйте персонаж Фредерика Бегбедера в современной «;социальной комедии» (выражение из романа «;Идеаль»).

Как вы себя определяете, кто вы?

Фредерик Бегбедер: Сейчас я опять попытаюсь выкрутиться. Я не знаю, кто я, и если бы знал, я бы больше не писал. Я не знаю, я стараюсь ответить на этот вопрос во всех моих книгах, я придумываю Октава, Оскара Дюфреня или Марка Мароньне, которые являются моими alter ego, выдуманных героев, но которые похожи на меня: с теми же вопросами, с теми же противоречиями.

Я думаю, что если у меня действительно есть место в этой «;социальной комедии», как вы говорите, то это место кого-то, кто живет своей эпохой, с неистовством, кто участвует во всех ее чрезмерных проявлениях, таких как богатство, известность, наркотики, секс.

У меня впечатление, что я все это переживаю, что наблюдаю за этим и рассказываю об этом, смеясь. Это позволяет людям увидеть свое время, видеть, что происходит, видеть это потребительское общество, очень быстрое, глобализированное, в котором мы живем, это такие зеркала.

Стендаль говорил, что роман – это зеркало, и я думаю, что в 21 веке особенно цель искусства, задача художника – представить своим современникам их отражение.

 

9. Valerie , Москва : Вам не кажется,что Вы всем своим творчеством и поведением пропагандируете безнравственность и распущенность? Как вы сами оцениваете свою миссию в этом мире?

Фредерик Бегбедер: По-моему, сказать так - означало бы смешать Фредерика Бегбедера с героями его книг.

Действительно, во всех моих романах есть жестокие, немного трэшевые, иногда порнографические сцены, но все это составные части этого "зеркала", это часть нашего мира; мы ведь живем в мире очень шокирующем, очень свободном, но что делать с этой свободой, мы не знаем.

Роман "Идеаль" – об этом, и, возможно, об этом вообще все мои книги: о людях, которые наслаждаются свободой, но в то же время совсем запутались, растерялись, не знают, что делать.

Впрочем, как я часто объясняю, быть свободным – значит быть одиноким в этом мире индивидуалистов, в мире тотального эгоизма и нарциссизма, свобода немного "сносит крышу".

В моих книгах много таких вопросов. Я не думаю, что эти книги воспевают распутство, упадок или разврат, скорее, это книги, в которых поднимаются вопросы свободы: что можно делать с этой свободой? Делает ли она нас счастливыми, или с ней мы становимся страшно одинокими? Естественно, ответа я не знаю.

 

10. Виталий Папилкин , Новосибирск : Фредерик, как вы относитесь к тому, что ваш стиль буквально копируют многие российские писатели? Взять того же Сергея Минаева.

И кого из писателей копируете вы - во Франции.

Фредерик Бегбедер: Книги не пишутся "из ничего". Каждый писатель отталкивается в своем творчестве от книг, которые он прочитал. Это совершенно здоровое и нормальное явление, и я очень рад, если у меня и в самом деле есть ученики в России, да и во Франции; на мой взгляд, это очень лестно для писателя.

На меня, разумеется, повлияло творчество многих авторов, в частности, американских писателей Брета Истона Эллиса (Bret Easton Ellis), Джея Макинерни (Jay McInerney), более ранних авторов, таких как Скотт Фицджеральд (Scott Fitzgerald), который много писал о богатых и об их гнусностях, а также французских писателей, таких как Антуан Блонден (Antoine Blondin) или Франсуаза Саган.

Я очень люблю юмор в литературе, поэтому, если углубляться дальше в прошлое, я люблю таких авторов, как Жюль Ренар (Jules Renard), мне нравится краткость Стендаля (Stendhal), а еще я открыл для себя русских романистов XIX-го века, чье влияние я во многом испытывал во время написания моей последней книги.

Тургенев, Чехов, они тоже высмеивают буржуазию, и это не устарело. Когда читаешь рассказы Чехова, находишь там много самодовольных буржуазных персонажей, которые вполне можно было бы представить на месте современных французов – жителей Сен-Жермен-де-Пре (Saint-Germain-des-Prés).

 

11. Олег : Как вы пишете? Нужны ли вам для этого какие-то определенные условия? За сколько времени вы пишете один роман?

Фредерик Бегбедер: К сожалению, я не дисциплинированный писатель, и я не верю в терпение.

Автор, который сидит за рабочим столом с восьми утра до полудня и с трех часов дня до семи вечера – это не я. Я верю во вдохновение и думаю, что бывают дни, когда ты в лучшей форме, чем в другие. В настоящий момент я ничего не делаю, я не работаю, я опустошен, я все вложил в "Au secours pardon" – я продолжаю говорить "Au secours pardon", хотя в России книга называется "Идеаль" – я все вложил в этот роман, и мне кажется, я все сказал.

В общем, может быть, я больше ничего никогда не напишу, но время от времени что-то возвращается, я делаю записи, и мне кажется, что в этом-то и состоит моя манера работать; у меня уходит очень много времени, может быть, года три, на то, чтобы написать книгу, и я, скорее, такой писатель, который бродит по улицам с блокнотом, пишет в кафе или на дискотеках, причем иногда "в измененном состоянии сознания".

Еще я думаю, что процесс написания романов меня очень пугает, и поэтому мне необходимо немного выпить или сделать что-нибудь еще в этом роде, чтобы "запустить процесс".

 

12. Александра : Вы снимались в документальном фильме, в котором вы отправляетесь в США, чтобы попытаться встретиться с американским писателем Джеромом Дэвидом Селлинджером, уже несколько десятилетий живущим в полном затворничестве.

Верили ли вы, соглашаясь на участие в фильме, что вам удастся встретиться с Селлинджером, или с самого начала понимали, что встречи не будет? Джером Дэвид Селлинджер действительно ваш любимый писатель, или просто «;Над пропастью во ржи» – ваше любимое произведение? Есть ли у вас любимое место в этом романе?

Фредерик Бегбедер: Честно говоря, я надеялся с ним встретиться, правда, я написал ему, мы нашли его адрес, я думал, что увижу его и скажу ему: "Вот, я француз.

Вы высадились во Франции 6 июня 1944 года, чтобы нас спасти, освободить нас от нацистов". Я даже думал заставить его поверить, что я его сын; может быть, что у него родился ребенок от какой-нибудь француженки, что я – сын, о существовании которого он не знал… В результате, когда я действительно туда приехал, в эту маленькую деревеньку Корниш (Cornish), я не захотел его беспокоить, его дом мы не нашли, и в итоге мы бродили по горам, снимали там.

Я думаю, что нужно уважать его выбор, это очень мужественное решение – исчезнуть. И я не думаю, чтобы он нам открыл. Мне кажется, он впускает к себе только молодых женщин. А у сорокадвухлетнего француза, который беспокоит вас, тогда как вы уже шестьдесят лет никого не принимаете, довольно мало шансов встретиться с Сэлинджером.

Однако, это и в самом деле один из моих любимых авторов. Я думаю, что не только "Над пропастью во ржи", но и его "Девять рассказов" – действительно вершина литературы "малых форм".

Он очень хорошо умеет говорить устами детей. Может быть, самый любимый мой рассказ – это "Дорогой Эсме с любовью - и всякой мерзостью", один из девяти рассказов этого сборника.

Это история солдата, который встречает в Англии маленькую девочку, перед тем, как уйти на войну, это очень, очень хорошая вещь. Он – один из культовых авторов. Мне необходимо регулярно его перечитывать, а при этом ведь у меня дома куча книг, я литературный критик, мне присылают все новинки, и несмотря на все это, мне хочется время от времени возвращаться к Сэлинджеру, потому что в нем есть магия, настоящая чистота и красота, которые не найдешь у других авторов.

Я этому очень завидую (смеется), потому что я, как мне кажется, могу достаточно легко рассмешить или описать несчастье, но зато я совершенно не способен писать о счастье.

Например, написать роман об удавшейся любви или красивую историю любви с хорошим концом. Допустим, если говорить о романе "Любовь живет три года" (l'Amour dure trois ans"), можно сказать, что на самом деле, история красивая, но все же это очень пессимистичная.

Есть люди, которые думают иначе... Да, я тоже всегда надеюсь, что ошибаюсь. У Сэлинджера действительно есть некоторые места - воплощение чистого счастья, сама радость, хотя в конечном итоге он пишет довольно грустные книги.

 

13. Алексей : Какое произведение вы перечитали наибольшее количество раз?

Фредерик Бегбедер: Пожалуй, чаще всего я перечитывал "Над пропастью во ржи", а еще, наверное, "Здравствуй, грусть" (Bonjour tristesse) Франсуазы Саган… Что я читаю сейчас? Я только что закончил роман Николя Фарга (Nicolas Fargues) вышедший в январе этого года, он называется "Хорошая роль" (Beau rôle).

Это молодой многообещающий французский автор, пишущий довольно злые и насмешливые книги. В этой книге речь идет об актере, который все время пытается оставаться простым нормальным человеком, будучи при этом очень известным. Я говорил о чем-то подобном в "Романтическом эгоисте" (L'Egoïste romantique), обо всех этих знаменитых людях, которые нарочно стараются быть очень "нормальными" и очень "простыми", прислушиваться к другим, чтобы о них не говорили, что они стали претенциозными.

Есть еще очень, очень хорошая книга, недавно переведенная на французский язык, она называется "Дорога", автор - Кормак Мак Карти (Cormac Mac Carthy), один из крупнейших современных американских писателей; эта книга получила Пулитцеровскую премию и имела большой успех в Америке.

Это очень странный текст, действие происходит после конца света. Мужчина идет со своим ребенком по сожженным деревням, мимо неработающих автозаправок, вокруг – ни души, и они бредут одни в этом опустошенном мире.

Мне кажется, что этот сюжет – Апокалипсис - интересует многих авторов в разных странах. Эта тема поднимается и в последней книге Уэльбека (Houellebecq), об этом говорится во многих фильмах. Может быть, конец света уже приближается, вот всем и хочется об этом поговорить.

 

14. Мария : Кто девушка, изображенная на обложке французского издания «;Простите спасите» ("Идеаль")? Участвовали ли вы в выборе этой обложки? Трогает ли вас действительно это лицо, этот визуальный ряд? Можете ли вы назвать это изображение близким к вашему женскому идеалу?

Фредерик Бегбедер: Это очень красивая фотография, ее сделала в Москве французский фотограф Соня Сьефф (Sonia Sieff).

Она выбрала эту девушку из многих манекенщиц и актрис, по-моему, это русская актриса, которая также работает моделью. Я никогда с ней не встречался, знаю только, что фотографию сделали в тот момент, когда я уже уехал, и я очень жалел, что не смог приехать на съемку.

Мы хотели создать образ, чем-то напоминающий Лару из "Доктора Живаго", поместить на обложку лицо этакой девушки-мечты. Да, я очень хотел бы встретиться с этой девушкой, она и в самом деле восхитительна.

 

15. Ирина : Вы говорите, что Октав Паранго - ваш двойник, в том, что касается его лучших сторон. А каков процент сходства между вами в том, что касается реальных событий, происходящих с вашим героем в романе «;Идеаль»? Насколько роман автобиографичен в части вашего знания русских женщин и вашего отношения к ним?

Фредерик Бегбедер: Забавные вопросы… это всегда очень деликатная вещь.

Автобиографичны или не автобиографичны мои книги? Я часто играю с этим. То есть пишу от первого лица ... Конечно же, люди хотят знать точно, возможно, поэтому у них возникает желание прочитать мою книгу. Они спрашивают себя: неужели он все это проделывал, с молоденькими девушками и т.д. Нет, на самом деле, я все выдумал. Не выдумал я только описание профессии «;охотника за талантами», talent scoot, я встречался с такими talent scoot, и здесь я немного поработал как журналист.

После выхода книги в свет я получил множество писем, в которых люди писали, что это невероятно, но в жизни происходит все именно так, как я описал в книге.

Я также встречался с русскими манекенщицами, которые приезжали в Париж, в чем-то это походило на завоз скота, они тоже читали мою книгу и говорили, что я с точностью описал их жизнь.

Писатель – это человек, придумывающий реальность, и я всегда чувствую себя крайне польщенным, когда сцены, являющиеся плодом моего воображения, кажутся настоящими или очень реалистичными тем людям, которые прожили схожие ситуации.

Эта манера обращения с очень юными девушками – комментарии, отпускаемые по поводу их внешности в крайне унизительной манере - является обычным делом в профессии манекенщиц.

И потом, как и Октав, я побывал в Нижним Новгороде, в Санкт-Петербурге, то есть по большей части я рассказываю вещи, которые я видел, а также вещи, которые я слышал.

Если у меня и есть какое-либо достоинство, то это то, что я хороший шпион, я внимательно слушаю, что рассказывают мне люди, я заставляю их пить, а когда они напиваются, мотаю на ус все, что они мне говорят.

В моей книге много историй, которые люди, скорее всего, даже и не помнят, что сами мне рассказали. Например, сцены оргий, сцены в роскошных домах на Рублевке. Меня упрекают, что я часто использую клише, но, на самом деле, об этих вещах еще никто не рассказывал. Если только в русских непереведенных книгах, у Минаева, Робски, например, или других писателей. Я знаком с Оксаной, она очаровательна, но ее книги не переводились на французский, поэтому я их прочитать не мог, и я не думаю, что это – клише.

Все, что происходит у вас, несколько фантасмагорично, во Франции наши миллиардеры уже не умеют так тратить свои деньги, поэтому мы лишены возможности наблюдать подобных больных людей, жаждущих показать свою власть.

Иногда я также использую людей, которых встречал, я смешиваю несколько реальных людей, чтобы создать один образ, как, например, олигарх Сергей, который представляет собой смесь из нескольких человек.

И еще, в «;Идеаль» я попытался представить себя молодой девушкой, можно сказать, что Лена Дойчева – это тоже немного я. Очень забавно было писать блог четырнадцатилетней девушки! Для этого, правда, мне пришлось много порасспрашивать своих знакомых девушек об их отношениях с их матерьми, это было интересно.

Да, конечно, немного меня есть во всех персонажах моих романов, но в этом нет ничего оригинального, я думаю, что также дело обстоит у всех писателей.

 

16. rosa galimova , Ville de Kazan, le Tatarstan,la Russie : 1).Le personnage de "L'amour dure trois ans" est optimiste dans son amour. C'est vous? 2).Comment portez-vous avec les femmes russes?

Фредерик Бегбедер: Этот роман намного более личный, о нем можно сказать, что это полная правда, думаю, в этом романе нет ни одной сцены, которая не была бы правдой.

Это история моего развода, когда я понял, что брак - это искусственная конструкция, которая не может долго держаться. Мне захотелось написать книгу об этих обманутых иллюзиях. Как я себя веду с русскими женщинами? Я думаю, что я очень приятный товарищ. Действительно, Октав довольно гнусно ведет себя в моей книге, но это ведь и потому, что у него такая работа! Когда ты французский писатель, и ты встречаешь русских женщин, читательниц и так далее, все совершенно по-другому.

Я очень-очень любезен и воспитан, мне вовсе не нужно их отбирать, оценивать и снимать на полароид, чтобы затем продать их модельным агентствам. Мне не повезло, это не моя работа, в общем, получается, что у меня совершенно нормальные отношения с ними. Думаю, посетители вашего сайта будут разочарованы…

 

17. Оксана Демьяненко : Ваша мечта.

Фредерик Бегбедер: Моя мечта? Вот так просто – рассказать о моей мечте? Это странно. Я думаю, что воплощаю свои мечты в своих книгах, это – правда. В настоящий момент я чувствую себя опустошенным, и не знаю, какой будет моя следующая мечта. Конечно же, я хочу, чтобы моя дочь была счастлива. Я мог бы ответить что-то в этом роде, я мог бы сказать: я мечтаю, чтобы Хлоя была счастлива. Но это – немного идиотский ответ. Я с нетерпением жду своей следующей мечты.

 

18. Ольга : Любите ли вы одиночество? Любите ли вы иногда просто ничего не делать? Вы человек действия или созерцатель?

Фредерик Бегбедер: Нет, я не человек действия.

Это точно. Я, скорее, любопытствующий зритель, созерцатель, шпион, как я уже говорил. Сейчас я чередую моменты одиночества и спокойствия с периодами безумства и светской жизни, когда я смешиваюсь с толпой. Когда я говорю о чередовании, то имею в виду, что это может происходить в течение одного дня. Например, очень часто я замечаю, что днем я один, здесь, в своем доме, просматриваю книги. Но с приходом ночи я полностью преображаюсь. (Громко смеется).

 

19. Павел : Вы сказали как-то, что роль писателя и артиста вообще – «;беспокоить» публику. Это ваше глубинное убеждение, или вы следуете этому правилу из меркантильных соображений, поскольку такая позиция оправдывает себя в коммерческом смысле?

Фредерик Бегбедер: Это не совсем так, я не верю, что всем хочется, чтобы их «;беспокоили».

Посмотрите на самые успешные продажи во французских книжных магазинах – как правило это абсолютно безобидные романы, которые рассказывают истории, полные розовой водицы, очаровательные, которые Вас не потрясают, не заставляют проснуться.

Брать на себя риск «;беспокоить» людей – это значит рисковать им не понравиться. Если я говорю подобные вещи, то просто потому, что именно они мне по душе. Когда я читаю книгу, я люблю чувствовать себя несколько шокированным. Все мои любимые авторы именно так и пишут. Луи-Фердинанд Селин (Louis-Ferdinand Céline) – скандальный автор, он шокирует. Мне нравятся несколько скандальные авторы, такие как Генри Миллер (Henry Miller), Чарльз Буковский (Charles Bukowsky) и т.д. Поэтому я не считаю, что тут дело в меркантильности. Если цель книг – служить ненужной забавой, я не понимаю, зачем тогда нужно писать.

 

20. Владимир Дубковский , Великий Новгород : Я тоже писатель и тоже считаю, что "роль писателя - беспокоить публику". Моя цель - пробудить в людях сознательное отношение к жизни и своему месту в ней, расширить сознание через понимание глобальных процессов, происходящих на Земле, и побудить людей к собственному развитию.

Но большинство предпочитают "позицию страуса". Я пишу, прекрасно понимая, что, в лучшем случае, меня поймут и сделают выводы для себя не более 10% моих читателей. А как Вы относитесь к тому, что большинство людей предпочитают "хлеба и зрелищ" пробуждению и развитию?

Фредерик Бегбедер: Тут нет ничего нового.

Бои гладиаторов еще во времена Античности служили способом отвлечь людей от их жизненных проблем. Сегодня, возьмем, к примеру, Интернет – я считаю, что это - новый вид опиума для народа. Религию заменили виртуальностью. Сегодня есть люди, которые живут в ужасных условиях, в жалкой квартире с некрасивой женой, впроголодь. Им дают выход в виртуальность, и они сидят перед монитором, и им кажется, что они ведут потрясающую жизнь, они общаются с множеством людей со всех уголков планеты, которых они никогда не увидят и т.п. Таким образом, мы имеем дело с неким подобием гладиаторских боев, людям дают хлеба и зрелищ. Чтобы заставить людей забыть об их тяжелой человеческой доле, всегда выбирался самый простой путь. Но вы правы – нас никогда до конца не понимают. Оскар Уайльд говорил: я живу в постоянном страхе, что меня поймут правильно. Он хотел остаться непонятым. Кажется, Мальро говорил, что любой успех – это недоразумение. Поэтому, когда кому-то везет, как мне, и его книги пользуются читательским успехом, это означает, что, вероятно, произошло недоразумение… Я пытаюсь через свои романы доносить до людей какие-то мысли, это тоже правда.

Пробуждать сознание, как говорит автор вопроса. Но с юмором. Заявить, что я не даю людям «;хлеба и зрелищ» было бы не совсем честно. Я ведь тоже предлагаю читателям немножко печенья, немножко смеха, и с помощью этого прикрытия пытаюсь донести до них кое-какие мысли, критику нашей эпохи.

В «;99 франках» критикуется лозунг «;все на продажу», который царит в нашем мире, «;Идеаль» осуждает превращение тела в товар.

Я не люблю излишне нравоучительных произведений. Да, я прячу нравоучения за занимательным повествованием. Я пытаюсь писать так, чтобы это было забавно, сексуально, не скучно … Необходимо, чтобы в романах были шутки, анекдоты, динамичные диалоги.

Но за всем этим, как бы контрабандой, тайными тропами, я провожу идеи, очень жесткие идеи, которые, возможно, отражают мое действительное отношение к современному обществу.

 

21. Вероника : Кто ваши друзья? Обязательно ли это люди со схожим с вашими взглядами и образом жизни?

Фредерик Бегбедер:  Нет, не обязательно.

Некоторые мои друзья - это друзья детства, которых я знаю очень давно, и которые говорят мне, если я веду себя, как придурок. Это здорово. Они говорят мне: «;Фредерик, ты возомнил о себе невесть что, успокойся». Кроме них я общаюсь с множеством людей по работе – на телевидении, во Франции, в издательском бизнесе, с моими коллегами по писательскому цеху.

Нет, мне совсем не хочется, чтобы мои друзья походили на меня, или были всегда со мною согласны. Напротив. Иначе это было бы слишком скучно.

 

22. Надежда : Вы написали: «;Быть влюбленным – это быть удивленным. Когда удивление проходит, это конец». Вы удивлены сейчас?

Фредерик Бегбедер: Думаю, что да. Нужно найти того, кто бы вас удивлял. Вы знаете этимологию слова «;désir» - желание? «;Désir» происходит от латинского «;desiderere». «;De» - это отрицательная приставка, а «;siderere» означает «;звезда». То есть «;désir» означает «;потеря звезды». Нельзя желать кого-то, если этот человек от Вас все время не ускользает. Именно поэтому я говорю, что нужен кто-то, кто будет вас удивлять, нужно фактически прийти к тому, что человек, с которым вы живете, все время остается для вас незнакомцем, блуждающей звездой.

Это очень трудно. Я думаю, что я по-прежнему удивлен блуждающей звездой.

 

23. Григорий Амарян : Расскажите о каком-либо событии или встрече в вашей жизни, которые сильно повлияли на вас.

Фредерик Бегбедер: Мы с Мишелем Уэльбеком славно повеселились в прошлом месяце в Москве на наших публичных дебатах. Было очень забавно. Мы все-таки выпили литр водки перед всем честным народом, не закусывая… В конечном итоге, наш диалог состоялся. Я не понимаю, почему они захотели свести лицом к лицу именно нас, потому что мы с Уэльбеком сходимся почти по всем вопросам. У нас нет проблем, нет повода для споров. Но это мероприятие произвело на меня сильное впечатление. Кроме того, моя последняя неделя в Москве была чем-то необыкновенным. Я раздавал автографы в книжных магазинах. Было очень много народа. Я дал много интервью. Это было очень динамичный визит, и все время ощущалась атмосфера праздника. На самом деле, когда находишься за границей – ты становишься более чувствительным, более уязвимым, более открытым, и я всегда испытываю более сильные впечатления, когда нахожусь не в Париже.

Это было одно из последних моих путешествий. Да, вот еще одна забавная история. Это уже из жизни зв