В минувшие выходные с жительницей деревни Чечулино Новгородского района Зинаидой Георгиевной Лаговской (в девичестве Мишиной) встретилась представитель добровольческого объединения "Патриот" Политехнического института НовГУ Ольга Наумова. Зинаида Георгиевна рассказала студентке о своём военном детстве:
"Родилась я в 1929 году в деревне Чечулино. Когда началась Великая Отечественная война, мне было 11 лет. В первое время мы ещё ходили в церковь, там проводились службы. Немцы пришли к нам 14 августа. Но в оккупации мы жили недолго. Почти все жители деревни ушли в лес, а немцы леса боялись.
Помню, как мы уходили в лес первый раз. Шли ночью, было очень страшно. Младшую сестричку Тому, чтобы не потерялась, привязали ко мне верёвкой. Была у меня ещё одна сестрёнка - Кира, ей было всего 8 месяцев. Она сильно простудилась и вскоре умерла.
Дедушка построил в лесу маленький домик, и мы там надолго поселились. Со временем в лесу обжились. Сажали картошку, другие овощи. Дедушка был хорошим пчеловодом, и мы даже пчёл развели. Старики и дети постоянно находились в лесу, а взрослые, кому было под силу, в первое время днём ходили в деревню, делали что-то по хозяйству в своих домах, а на ночь возвращались обратно.
У старост были списки коммунистов, и они отлавливали всех партийных. Моя мама была членом партии, и её тоже схватили. Но разрешили попрощаться с детьми. Помню до сих пор, как её уводили. Она поцеловала меня в последний раз. Маму силой затолкали в машину, и больше я её никогда не видела. Забрали и увезли.
Некоторое время всех пленных держали в Чечулино. Потом увезли в Жестяную Горку, где был карательный отряд. Там расстреляли почти сразу. Но, видимо, ходили какие-то слухи, потому что позже я узнала от родственников, что захоронена мама в братской могиле вместе со многими другими пленными, гражданскими и военными. Эта могила сохранилась до настоящего времени.
А потом забрали тётю, у неё муж был военным лётчиком. Её увезли в Лугу, а уже оттуда отправили в Германию, в концлагерь. Но тётя осталась жива и после войны вернулась в Чечулино.
Днём немцы из деревни уходили к линии фронта, а утром возвращались обратно. Наши самолёты весь день бомбили, бросали "зажигалки".
Потом людей целыми семьями стали вывозить в концлагеря и использовать в качестве рабской рабочей силы. Детей, оставшихся без родителей, эшелонами отправляли в детские дома, в основном в Прибалтику, а нас почему-то в Белоруссию. Старосты в деревнях знали, кто и с кем живёт. Дедушку с бабушкой родителями не считали, потому нас и забрали. До Колмова везли на лошадях. Прежде чем погрузить в вагоны, нас вымыли в бане. Ехали мы до места целую неделю. Везли в товарных вагонах прямо на соломе. В дороге немцы нас, хоть плохо, но все-таки кормили.
По пути останавливались на станции Лида, конечный пункт - город Новогрудок в Гродненской области. Там распределяли по детским домам. Некоторых оставили в Новогрудке, нас же погрузили на телеги и повезли в посёлок Кореличи. Наша руководительница Евгения Осиповна приехала с нами из Новгорода.
Все населённые пункты были оккупированы немцами. Наш детский дом был довольно большим, одноэтажным. Судя по всему, раньше там жила очень богатая семья. Рядом были полуразрушенная церковь и парк.
Немцы нас не били. Очень многие дети и так умирали. Буйствовала цинга, у всех болели зубы. Была полная безысходность. Мы уже перестали бояться, даже самые маленькие больше не плакали. Просто делали, что приказывают. Когда нас только привезли в детдом, было много вшей. Они нас буквально заедали. полчищами ползали по мешкам, кроватям, одежде.
Тех, кому исполнялось 16 лет, отправляли в Германию. Я, к счастью, до Германии не доросла. Из детского дома ребят постарше отправляли обратно в Новогрудок, в ремесленное училище, а совсем маленькие детки оставались в Кореличах. Мои двоюродные сёстры - Катя и Тома - остались в Кореличах, а меня увезли в Новогрудок. В училище нас обучали на столяров, даже девочек. Как сейчас помню: стою в шёлковом платье с рубанком в руках. Мы делали деревянные кровати, столы, табуреты.
Когда оккупация была снята, мы продолжали жить в детском доме. Ходили в деревню за обратом, очень любили молочную пенку. Молока нам не давали. Кормили супом из перловой крупы на воде. Иногда давали маленькую корочку хлеба. Я вязала носочки и этим подрабатывала. За них белорусы тоже приносили немного хлеба.
В детдоме мы всё делали сами. Иногда ездили в деревню выступать, за это нам давали крупу. У нас был свой пекарь - Лида. Ей было всего 13 лет, только на год старше меня. Была у нас ещё уборщица Нина 14-и лет. Благодаря ей, всегда было чисто.
Помню, убираем мы в поле картошку, возим её из Кореличей в Новогрудок. Сажают нас на машины с картошкой. Смотрим вверх - над нами кружится советский самолёт, а мы ждём, пока грузовик тронется с места. Позже мы узнали, это прилетал дядя Миша, отец двоюродной сестры Кати. А нас увозили! Я его в тот раз так и не увидела. Он потом ещё несколько раз прилетал. Но не приземлялся. Бросал с самолёта ребятишкам одежду. Все дети из приюта были одеты в перешитую специально для них военную форму. Мне, как сейчас помню, дядя прислал не одежду, а 25 рублей. Позже он младших девочек забрал из детдома.
Отца демобилизовали только в августе 45-го года, в конце лета он приехал за мной.
По дорогам из города постоянно ходили разные люди, заглядывали в каждую деревню, расспрашивали, искали своих. Наш родственник дядя Коля ка -то про нас узнал. Благодаря ему, нашёлся мой папа, мы добыли его адрес. Мой брат тоже был на войне. Жили они где-то в Пролетарке, на территории, которая не была оккупирована.
После войны мы с отцом вернулись в Чечулино и с ужасом увидели, что деревня почти полностью опустошена и разрушена, остались только маленькие домики. Удивительно, что не было сгоревших построек. Видно, немцы разобрали большую часть домов на окопы. У нас в деревне был ручей, рядом с ним - гора. Там они и строили себе окопы, Хорошо хоть наша баня уцелела.
Из своего довоенного детства помню, как у нас в деревне останавливались лётчицы, совершившие в 1938 году первый беспосадочный перелёт Москва - Дальний Восток: Марина Раскова, Валентина Гризодубова, Полина Осипенко. Они ездили по деревням, рассказывали о своей работе, о самолётах. Как горели глаза у мальчишек, когда они слушали эти рассказы! Тома тогда была ещё совсем маленькой, мы её в люльке качали.
Почти все деревенские праздники справляли почему-то в нашем доме. Наверное, потому, что семья наша была довольно состоятельной. Папа мой вырос без отца, только с мамой, но были они большими тружениками и жили неплохо.
После того, как мы с отцом вернулись из Белоруссии, меня определили в ремесленное училище, в Окуловку. Там я получила специальность швеи. В Новгороде рабочих мест практически не было. Нашлось одно ателье, на улице Кировской, да и то сидеть было негде. Долго ждала, пока кто-нибудь уволится, очень была нужна работа. В конце концов удалось устроиться. Позже даже отправили в Москву на повышение квалификации. После курсов вернулась в Новгород, продолжила работать в том же ателье.
Муж Леонид был военным, старшиной, работал при Управлении дивизией. Сначала мы жили в Антоново, в то время там располагался военный городок. В первое время было очень трудно. Квартиры не было, только маленький насыпной домик. Специально для нас солдаты построили такой временный домик, его и называли "времянкой". Сестра Тома жила вместе с нами, я никогда её не оставляла. Потом уже начали понемногу строить настоящий дом". Член Новгородского регионального отделения РВИО, руководитель добровольческого объединения "Патриот" Политехнического института НовГУ Булгакова А.Ф.
Читайте «Новгород.ру» в Яндекс.Новостях