Юрий Быков — автор полнометражных фильмов «Жить», «Майор», «Дурак» и «Завод», а также сериалов «Метод» и «Спящие». Призёр фестивалей «Кинотавр» и «Золотой Феникс», обладатель премий «Ника» и ТЭФИ. 

I. О малой родине, Великом Новгороде и Штатах

В Новгороде я оказался впервые. Был сегодня в Кремле и добросовестно прошёл экскурсию по Рюрикову городищу. Зимой всех красот не оценишь, конечно. Зато узнал массу интересных вещей. Например, легенду о голубе на кресте Софии, который хранит город. Экскурсовод с такой любовью и упоением об этом рассказывала.  

Сам я родился и вырос в четырёх часах езды от Москвы. Жил с родителями в небольшом вагончике. Вокруг — поле, разрушенные церкви и постоянное ощущение, что твоя история стёрта. Сейчас снимаю квартиру в столице, но часто навещаю родные места. Нельзя сказать, что я оторван от реальности. 

Недавно был на Чукотке. Осознал, насколько огромна Россия. Там ведь Берингов пролив, а дальше — Америка. Оказывается, в Штаты можно добраться не только через Атлантику, достаточно пробежать по замёрзшему проливу. 

II. Ветряные мельницы и тренд на «социалку» 

В бесконечной кутерьме контента нелегко найти своё место. Поэт в России — больше, чем поэт. Я себя считаю кем-то пограничным между режиссёром и сценаристом. Последнее время в русском кинематографе прослеживается тренд на «социалку». Острые проблемы важны, и мы стараемся как-то влиять, но не всегда получается. То, чем я занимаюсь, — бой с ветряными мельницами.  

Никогда не ориентировался на рейтинги. По крайней мере, всегда старался ставить во главу угла совсем другое. Раньше довольно активно ездил по стране, сейчас вмешалась пандемия. Этот перерыв толкнул на мысль, что самое важное — внутренний мир человека.  

Если у тебя нет корневой системы, если у тебя огромная дыра в душе, то, по большому счёту, ты всегда будешь искать проблему вовне. Чем я, собственно, и занимался в первых своих картинах. Истово, искренне, с обострённым чувством справедливости, но всё же по-мальчишески инфантильно.

Сейчас осознал, что по-настоящему важны те, кого ты действительно любишь, и кто любит тебя. Важны отношения с друзьями, с любимой девушкой. Или нелюбимой девушкой. Как ни крути, человека формируют эмоции, полученные от живых людей. 

Юрий Быков в кинотеатре «Новгород», фото Льва Сёмина 

III. Взросление, конформизм, честность  

Вопрос честности — ключевой и совсем не праздный. Он раздирает меня на части, тормозит, заставляет прокрастинировать. Абсолютная честность — не нравственное, скорее идеологическое понятие. Абсолютная свобода предполагает абсолютную честность. Если система несвободна, абсолютно честным быть не получится.

Даже на условном Западе, система ценностей которого представляется нам в качестве примера той самой свободы, далеко не всё так гладко. И в системах координат империализма, социализма или авторитаризма внутреннее отделяется от внешнего.

Любые идеологи опасны: они не любят людей и хотят идеального мира. Сначала 91-ый год и пионерские галстуки в туалетах, затем — «хватай и беги, зарабатывай деньги», потом — гарант, чекисты и закрученные гайки, «молись или закрой рот». Тебе трижды ломают голову.

Во время работы над сериалом «Спящие» мне казалось, что идея построения социально неравного общества, где сильные и умные будут заботиться о слабых, не так уж и плоха. Это абсолютно религиозная система. 

Надо понимать, что у госслужащих совершенно иной взгляд на вещи. Это проявляется в трактовке и экстраполяции человеческих ценностей — благородства, достоинства, ответственности — во внешней среде. Мы критикуем, а они сглаживают углы. Они верят, что построение фундамента на любом основании, даже откровенно противоречивом, имеет определяющее значение. 

Абсолютная честность — не нравственное, скорее идеологическое понятие 

Это категория нелюбви. Очевидно, для Ленина и Троцкого идея была важнее человека. Любая идея. Честность — это выбор позиции. Она требует внутренней жёсткости и убеждённости в том, что всякая идея выше человека. И, по большому счёту, не совсем понятно, в кого этот «честный человек» по итогу превратится. 

Я вот категорически против любого кумовства, но однажды мне пришлось просить за близкого, чтобы того устроили на работу. И ровно так же другие просят за близких на какой-нибудь АЭС, а потом мы получаем Чернобыль. Владимир Путин однажды сказал, что «своих мы не бросаем». И я уверен, он был искренен. Но кто эти «свои»? 

IV. Бог, лампочка и Владимир Познер 

Не физик я, да и не математик, но с атеизмом всё очень просто. Его нет. Как понять Познера? Если бы я дожил до 90 лет, то поверил бы во что угодно. Хоть в лампочку. 

Бог, конечно, есть. Столь изящное структурирование окружающего мира подтверждает наличие некоего Начала, Творца. При этом вера в сугубо религиозном формате — это, в первую очередь, комьюнити. Лично я в какой-то момент от него отказался, но других не отговариваю. Я верю в Творца, однако не верю в жизнь после смерти. В моей системе координат любой поступок — либо нравственный, либо безнравственный. 

фото Льва Сёмина

При этом я знаю искренне верующих людей, которые пришли к вере сами. Их не приучали к заповедям и православной традиции с детства, они в сознательном возрасте приняли риск веры и отказались от стремления к онтологическому обоснованию. Люди самостоятельно погрузили себя в купол, ничего себе не доказывая. Они знают про шумерские мифы, но всё равно искренне верят в Христа. 

V. История, кризис среднего возраста, власть денег 

У меня была мысль обратиться к исторической тематике, переосмыслить недавнее прошлое. Но сначала необходимо достигнуть состояния абсолютной осознанности. Сейчас у меня кризис среднего возраста: начинаю задавать себе вопросы и выяснять, откуда моё закрытие, моя нелюбовь, моя ненависть. Созрели вопросы краеугольного экзистенциального характера. Они одновременно и крайне сложны, и крайне просты.

Например, я не знаю, что мне делать с отцом, которого не видел двадцать лет, и не чувствую к нему ничего. Понимаете, многие говорят, что обязательно нужно ехать и вытаскивать из деревни, налаживать отношения, ухаживать. Каждый день пишу об этом в своём дневнике, но понимаю, что это бесполезно. Когда мы навестили его в прошлом году, я увидел совершенно чужого человека. И я не знаю, что с этим делать. 

Мне хотелось сделать фильм про князя Андрея Боголюбского, который вообще-то создал русское государство. С точки зрения исторической справедливости личность крайне неоднозначная и при этом огромная. Я сам недавно был в этой келье, где можно увидеть, как его убивали.

Ещё планировал писать сценарий про революцию 1905 года. Тогда было серьёзное восстание, оно могло привести страну к совершенно иным последствиям. Думал снять ленту о Крымской войне, об этом переломном событии. 

Но, понимаете, сейчас нам введут четыре закона, и мы все будем снимать «Вечный зов» и «Самая обаятельная и привлекательная». Интернет тоже подавят со временем. Так что, отличие от Netflix всё-таки есть. На мой взгляд, между властью идеологии и властью денег лучше выбрать второе. С капиталистом ещё как-то можно договориться. 

VI. Бунт, лицемерие, особый путь 

Мы постепенно скатываемся в идеалистическое общество. Пусть и не всегда правдивое. Вниз спускается парадигма: православие, самодержавие, народность. Сейчас она скорректировалась, но мне эта повестка кажется губительной, архаичной. 

Что интересно, их дети совсем о другом. К примеру, дочь Пескова — либеральный человек. Те, кто в отличие от меня занимаются реальным делом, — создают хосписы и фонды, — они понимают, что победить систему невозможно. Лучше сотрудничать с перспективой на дальнейшее развитие. Сейчас важна работа с людьми. Фильм «Завод» именно об этом: герой, устраивающий революцию, и себя ненавидит, и всех вокруг. Революция — это всегда реки крови. 

Если рассматривать опыт Китая, там до сих пор нет ценности отдельного человека. Может, она и не нужна? Раз они за пять тысяч лет не дошли до этого. Всё очень неоднозначно. В европейской модели существует система сдержек и противовесов: одни службы контролируют другие. Человек с низов может добиться внимания к себе. Это ведь важно. 

фото Льва Сёмина

А здесь процесс сложносочинённый. Во главе, как это было всегда, стоят идеологически убеждённые люди. На самой верхушке верят в ренессанс, в особый путь России. При этом они видят эту миссию в совокупности с собой. Это страшный наркотик.

Также существует влиятельная разношёрстная прослойка, несколько кланов: конформисты-карьеристы, фанатики, встроенные либералы. И отдельно — русский народ. Верхушка ничего не имитирует, там действительно верят, что сохранение обособленного культурно-языкового пространства важнее глобального развития. Но те люди, которых они привлекают для осуществления своих целей, в основном прагматичны и безыдейны. Там другой горизонт событий. Вот в чём проблема. 

VII. Cмерть, главный враг, внутренний фильтр  

Смерть — это выключение. Все мы боимся смерти. Это вопрос мужества рассудка. Главный враг человека — страх. Страх одиночества заставляет нас лгать нелюбимому человеку, страх смерти заставляет обращаться к несуществующим конструкциям. Есть способы борьбы со страхом, а есть способ признания своего страха. И это тоже путь.  

Знаете, я недавно сходил в спортзал, позанимался боксом. Попрыгал, постучал в рожу. А зачем всё это? До какого состояния нужно довести 40-летнего мужика, чтобы тот всерьёз начал выяснять отношения кулаками вне ринга. Ради своей девушки? Так она должна знать, что я готов за неё умереть, а не победить. Когда совершаешь неверные поступки, начинает работать твой внутренний фильтр. До недавнего времени я был уверен, что у всех этот внутренний фильтр один. Но это не так. 

VIII. Новый фильм, рефлексия, планы на будущее  

«Хозяин» — то мировоззрение, которое я перерос окончательно. Фильм выйдет в следующем году, но это будет не по любви. Картина не провальна, просто тема фильма лично для меня потеряла актуальность. Рефлексия стала глубже. Но при этом «Хозяин» на порядок сложнее предыдущих картин. Это провокационная «социалка» про человека из народа, который спасает силовика от смерти. У героев завязывается дружба, но в какой-то момент всё рушится.  

На протяжении всей сознательной жизни я замещал отсутствие любви к себе, защищая других людей. Полицейский беспредел, коррупция. С этим всё понятно. Но гораздо важнее выяснить, кто ты такой. В своих ранних картинах я поднимал темы, которые, как мне казалось, крайне важны для других. И это здорово, если у тебя покой в душе. А когда в душе дыра, бежать с флагом и рубить головы — сомнительная затея.