Павел Лунгин — автор полнометражных фильмов «Такси-блюз», «Остров», «Дама пик» и «Царь», а также «Братство», «Луна-парк», «Олигарх» и «Дирижёр». Лауреат Каннского кинофестиваля и премии «Ника», офицер Ордена Почётного легиона.

I. О паре вертолётов, Великом Новгороде и олигархах 

Сегодня весь день гулял по вашему городу. Будучи автором слегка опередившей время картины «Царь», могу сказать однозначно: Новгород — главная жертва Ивана Грозного. Если бы не он, судьба города могла сложиться совсем иначе. Быть может, Новгород вновь стал бы столицей. 

Знаете, из всех своих фильмов мне особо полюбились не самые удачные. Здесь ведь как и с детьми — больше всего любишь какого-то хроменького. Например, отчасти недооценённый «Луна-парк». Это очень свободная картина с потрясающим Олегом Борисовым в одной из главных ролей. Ну, и «Такси-блюз», само собой. Все тут наверняка знают и «Остров», который не взяли на Каннский кинофестиваль, зато взяли на закрытие Венецианского.

фото Льва Сёмина

Помнится, где-то высоко в дагестанских горах мы снимали «Братство» о выводе советских войск из Афганистана, и была у нас интересная задумка — показать, как армия отступает. Фильм этот сделан честно так, по-мужски. И актёры сыграли очень точно. Военные нам предоставили два вертолёта. Мы специально тогда использовали узкую плёнку, стилизуя всё под документальный фильм. Вообще, одни тёплые воспоминания о тех съёмках. 

Когда жил между Парижем и Москвой, издательство «Вагриус» напечатало книгу моего отца Семёна Лунгина — «Виденное наяву». Получился замечательный учебник сценарного мастерства, очень искреннее произведение. Кстати, именно это издательство и подсунуло мне ещё ненапечатанный роман Юлия Дубова «Большая пайка» — историю о дружбе и мечте в довольно сложных обстоятельствах. Заинтересовался я тогда, потом снял фильм «Олигарх». 

Вообще, все олигархи — это динозавры, можно сказать. Своего рода мечтатели. Местами дикие и отвратительные, но всё же крупные существа. Потом вот пришли полчища каких-то леммингов. И всё это дело оказалось химерами. 

По сравнению с перестроечной эпохой, сейчас ощущается давление сверху, проявляется самоцензура. То же самое «Братство» — всё же приглаженный вариант войны. Там не было леденящей жестокости — ни с той, ни с этой стороны. 

II. Христианство, молодёжь и магия TikTok 

Для фильма «Дирижёр» музыканты симфонического оркестра под управлением Владимира Федосеева сделали специальные записи. Роль играет замечательный литовский актёр Владас Багдонас, а на фоне — «Страсти по Матфею». Сам я, конечно, вырос на русской литературе XVII века. Здесь очень важное значение имеет преломление души, которое побуждает творить. Все мои фильмы — как раз о появлении души, которая не осчастливливает, но делает человека самим собой. По большому счёту, и вся культура — различные толкования на тему христианства. Поскреби любой блокбастер — увидишь Евангелие.  

Как известно, в Европе всегда было два центра власти — светская и духовная. В России же эти ветви изначально слились воедино. При том же Петре Первом церковь вообще стала министерством, и патриарх подчинился царю. Это разные типы государства, разные их устройства. Глупо сейчас говорить о том, что из этого правильнее. Даже Иван Грозный считал, что служит Богу и готовился к концу света. Так уж сложилось.

А у молодёжи сейчас абсолютно отдельная интонация — магия TikTok, где тоже есть своя энергия и сила. Мы пытаемся её ухватить и сделать что-то более или менее современное, но попадаем далеко не всегда. Быть может, истории о человеческом становлении уже не столь актуальны? Точно могу сказать одно — дайте мне актёра, и мы с ним договоримся до правды. Но волнует ли остальной мир эта правда? Не уверен.  

фото Льва Сёмина

Вообще, это всё — семейная такая история. Вот в театре актёры будто живут вместе по десять лет — им некуда оттуда деться. Все друг друга ненавидят. А кино — это мимолётная любовь. Счастье на три месяца: встретились и разбежались. И все целуются, обнимаются при встрече (смеётся).

<…>

Мне тут принесли из зала небольшую записку, в которой просят рассказать о работе моей матери с литературными переводами. Ну, что здесь сказать? Интересно, что Астрид Линдгрен нигде в мире не популярна так, как она популярна в России. Карлсон и Пеппи стали нашими национальными героями, в том числе, благодаря переводу моей матери. Там персонажи более художественные, озорные, привлекательные. 

III. Герман, тенденция к упрощению, планы на будущее 

Алексей Герман — уникальное явление. Недаром его последняя картина называлась «Трудно быть Богом». В каком-то смысле он спорил с Творцом, будучи режиссёром, который создавал собственные миры и пытался перещеголять Бога. Мы были хорошо знакомы, и последнее время он действительно, словно Демиург, глубоко уходил в поиск своей правды — подбирал героям соответствующие эпохе шнурки на ботинки, сменял электрические фонари на газовые. Но именно в этом он и потерялся. Хотя, ничего гениальнее картин Германа я так и не встретил. 

Вообще, социологи полагают, мы сейчас переживаем «коллапс сложности». Есть точка зрения, что вскоре человечество насильственно начнёт себя упрощать. Этим как раз и объясняется коммунистическая революция или триумф нацизма. Теперь буквально каждый должен иметь своё мнение по ряду вопросов. Человек не прочёл ни одной книги и совершенно к этому не приспособлен, но всё равно считает необходимым высказаться в интернете — избивал Джонни Депп свою очередную куклу или нет. Торжество позиций идиотов. 

Раньше кино должно было пережёвывать жизнь, помогать её осмыслять. Сейчас оно скорее развлекает зрителя: человек идёт в супермаркет, приобретает продукты или кроссовки, а потом — покупает два часа времени в кино, смеясь там или пугаясь. Это очень узкоспециальный подход, такой вот период настал. Раньше люди стояли в очередях, пробиваясь через кордоны, чтобы увидеть картину Бергмана или Антониони. Теперь же — совершенно иные ценности: кино стало более инфантильным и перестало играть прежнюю роль, которую нынче взяли на себя психотерапевты. 

С другой стороны, в современных фэнтези встречаются и чисто мифологические отношения. У того же Джорджа Лукаса — сын и отец, борьба между братьями, обиды и травмы. И в этом что-то есть. Мне вот, честно говоря, надоело снимать фильмы, которые мало кто смотрит. Хочу попробовать и фэнтези. Чтобы тупые подростки со скейтами выстроились в очередь, а я — как крысолов с дудочкой... 

IV. Пётр Мамонов и средневековый характер 

Сколько работаю, никогда не строил стратегий. Кто-то ведь плетёт из себя, словно шелковичный червь, вытягивая эту линию жизни. А мне, наоборот, — очень важен импровизационный момент, некий щелчок. 

Петю я впервые увидел по телевизору, совершенно случайно, — в январе 89-ого, когда мы все были свободны и полны энергии. Уже был написан сценарий «Такси-блюз». Сам я ведь не учился режиссуре, это был мой первый фильм. Кстати, снимали мы его не в студии, а прямо в доме, который шёл на снос. Одна половина квартиры — декорация, а вторая — штаб. Петя не умел играть на саксофоне, да и не хотел учиться, но привнёс такую самобытность. Не могу сказать, что мы подружились. Скорее — слились творчески и всякий раз совпадали. 

Мамонов прошёл очень большой путь: воцерковился, перестал заниматься музыкой, уехал из Москвы. Вера его удерживала от окончательного саморазрушения. После невиданного успеха в фильме «Остров» ему ведь бабки руки целовали в метро — всё исцелить пытались. Потому «плохого» Ивана Грозного он играть не особо хотел, но мы всё же договорились. И ему отлично удалось передать это раздвоение личности царя — мучение и одновременно наслаждение злом.

Вообще, у него самого довольно средневековый такой характер — Петя в этом смысле был совершенно несовременным человеком, состоящим из упрямых углов. Даже доброта его была как-то жестока. Но, надо сказать, он усердно работал над собой, боролся. Хотел вот сыграть в сказке о Старике Хоттабыче. Но, к сожалению, не успел.