Великий Новгород – не забытая Богом точка на гастрольной карте. Ведь новгородский зритель достаточно активно платит за выступления странствующих трупп, театрально-концертных проектов и всяческих хохмистов-вокалистов. Что-то осмысленное, в основном, можно увидеть во время фестивалей или когда Минкульт расщедрится и даст денег на гастроли репертуарному театру. Как и случилось в начале прошедшей недели.

И тем интереснее поразмышлять над выбором репертуара, который привез на сцену Новгородского театра драмы Санкт-Петербургский театр «На Литейном». Быть преданным поклонником этого театра весьма сложно – настолько широкий диапазон жанров и форм предлагает его афиша. Но в Новгород не привезли ни задорную «Барышню-крестьянку», ни нахального «Слугу двух господ». Иными словами, не решились ни на откровенно коммерческий (хоть и качественный, и даже очень душевный!), ни на провокативный шаг. Выбрали «золотую середину». Два уже почтенных спектакля, о которых петербургская критика давно высказалась и позабыла. Но не позабыл зритель, а значит и в провинции показать весьма разумно. Вот и прошли гастроли в нетеатральном городе тихо, по-семейному уютно.

Вполне справедливо было рассчитывать на заинтересованность в названии «С любимыми не расставайтесь». Это поколение ленинградцев может трепетать от сравнения со спектаклем Геннадия Опоркова. У нас же «киношное» название может сработать лишь в плюс. Но стало ли очевидно публике то, что было еще скрыто под покровом будущего десять лет назад, когда Александр Галибин выпускал свой спектакль?

То, что современный классик Александр Володин предвосхитил авангардную форму драматургического самовыражения – монтаж и технику verbatim (кстати, некогда маргинальная пьеса «Убийца» Александра Молчанова становится сегодня вполне репертуарной, и даже вскоре осчастливит новгородского зрителя очередным сценическим воплощением) не столь примечательно. А вот нехитрый и ставший поистине общим местом режиссерский прием сработал, что называется, на «злобу дня». До того, как в зале погаснет свет, актеры тайком на задних рядах примешиваются к ожидающей публике. И через весь зал к ним обращается Судья (Ольга Самошина). Пространственно получается не совсем точно, но фантазия живо дает установку: мы публика не театральная, мы в зале суда, где сейчас решается судьба двух людей. Театр призывает к соучастию, лукаво стирает границу между правдой сценической и правдой бытовой. И именно на это рассчитаны бешено популярные телешоу, вроде «Час суда». Закрадывается подленькая мысль – не поэтому ли спектакль столь популярен и сейчас, когда общество потребления еще не пресытилось нарочитыми судебными страстями? Ведь в постановке Галибина нет практически ничего, что могло бы надолго удержать внимание массового зрителя.

Стерильная белизна стен и стульев (где в кресле Судьи архаизмом прячется заштукатуренный герб СССР) в сценографии Александра Орлова. Стерильная правдивость в проявлении эмоций главных героев Кати (Мария Овсянникова) и Мити (Сергей Мосьпан). Ничто не дает надежды на счастливое разрешение.  И зал суда, и Парк культуры и отдыха, в котором легкомысленно отплясывают твист и летку-енку – всё это больница. И фарсоватые (на современный взгляд даже фриковатые) разводящиеся пары – миражи в больном воображении медленно умирающей Кати. Самое ценное и тревожное постоянно ускользает, как бы боясь театральщиной разрушить то, о чем по-бардовски печально улыбается название.

Но зритель вознагражден за трагическое томление. Пусть костюмы Стефании Граурогкайте достаточно сдержанны, 70-е в фасонах и цветах лишь мелодраматический манок (а вот развязный Монтер в исполнении Александра Майорова выглядит еще одним предчувствием - кинофильма «Стиляги»). Вместе с хладнокровно рассчитанным Галибиным эмоциональным фоном это лишний раз прививает публике вкус. Ей вполне хватает поводов хохотнуть (а может и нервно вздрогнуть) над комедийно отточенными выходками матери Керилашвили (Тамара Шемпель), Шумиловых (Вадим Бочанов и Вера Миловская), прислушаться к иллюзорно настоящей паре Никулиных (Александр Рязанцев и Елена Ложкина), сочувственно покачать головой над Мироновыми (Александр Цыбульский и Любовь Завадская)… Главное, что никакие архаизмы советского быта не мешают в делах о разводе услышать родное, дружеское, соседское. Но при этом не отделимое от мира театра. Два камертона – мягко и неутомимо воркующая Женщина (Ирина Кушнир) и наследник леонкавалловского Канио Валера (Александр Безруков) – не дают забыть об игре в жизненные соответствия.

Чего не скажешь о телевизионных шоу, где непрофессиональное лицедейство выдается за документальность и торжество добродетели. Сопереживание и интрига создаются примитивными средствами, почерпнутыми из мелодрам. Но ведь и Галибин определил жанр своего спектакля как «мелодрама»? Но это тоже лишь театральная игра. Мелодраматическим становится не содержание спектакля, а его форма – мелодии Фрэнсиса Лея и Мишеля Леграна a capella отвлекают внимание от звучащей почти на уровне пульса электронной темы Филиппа Гласса. Жизнерадостная и приторно-романтичная «Санта Лючия» сопровождает Катю в черный провал, когда в финале падает белая стена. Роковая предопределенность судьбы главных героев вовсе не влияет на остальной неладный семейный мир.

Второй спектакль на 5 лет моложе (выпуск 2007 года), и весьма целесообразен для провинции. Новгород не исключение, здесь еще в середине XIX века находились почитатели творчества А. Н. Островского, строго оценивавшие театральные воплощения знаменитых пьес. К тому же, несмотря на заявленную «оригинальную комедию», «Банкротъ» Натальи Леоновой выходит вполне провинциальным спектаклем. Всё в нем как-то правильно и ожидаемо. Замшелые цвета костюмов Ирины Вайс по-домашнему льнут к болотно-зеленым тюлям и капитально-деревянному мебельному интерьеру, созданному Мартом Китаевым и Михаилом Платоновым. Отказываясь, по большому счету, от стен и перегородок, подробной бутафории и реквизита, художники всё же создают вполне привычный купеческий быт, неотделимый от хрестоматийного, школьного Островского. Сочный купеческий язык Островского подается сочно, певуче и патетично. Звучат народные песни и музыкальные аллюзии то ли на Глинку, то ли на Чайковского, то ли еще на кого-то непременно знакомого, программного (композитор Ольга Петрова). В общем, киносказки Александра Роу, обожаемые в любом возрасте за их внутреннюю красоту и безоговорочную интерпретацию русского духа.

С наслаждением купаясь в волнах актерского обаяния, неспешной подробности существования и безусловной доверительности, только к финалу первого акта понимаешь, что в этом «Банкроте» «оригинального». Режиссер практически полностью забывает о сюжете, он растворяется в многочисленных сценках. Жесткая, беспощадная интрига Островского остается в полунамеках и музыкальных акцентах. Зато, будучи талантливой и успешной актрисой, Наталья Леонова создает свой спектакль как череду бенефисов. Даже у безмолвных лакеев есть восхитительный выход на авансцену – целый пантон гримас в сцене убийства Рисположенского. Что уж тут говорить об Ольге Самошиной – во всем знакомая купчиха, одинаково мило ругающаяся и привечающая гостей. Или Александр Рязанцев в роли Большова – властный, но добродушный, импульсивный, но справедливый. Рядом с этими столпами герои помельче, но не менее трогательные. Всегда пьяненький и при этом не теряющий здоровой сообразительности Рисположенский и богомольная и сквернословящая Фоминишна будто приросли к Сергею Мосьпану и Елене Ложкиной. Наивные, романтичные, такие женские режиссерские метафоры обрамляют замоскворецкий вековечный мирок.

И так бы Леоновой довести до конца свой тихий и трогательный спектакль. Но в четвертом действии происходит какой-то художественный дефолт. Приказчики оборачиваются лакеями-головорезами во главе с мерзко улыбающимся Тишкой (Игорь Ключников). Патриархальный дом – безграничной черной залой, посреди которой вечно свадебный стол с макетом церкви, вампучно подсвечиваемый красным светом в драматический момент. Милые и добродушные герои предстают изможденными страданиями мизераблями. Примиряет с таким режиссерским «петухом» только выбор актеров на роли Липочки и Подхалюзина. Все предыдущие три действия Ася Ширшина и Андрей Гульнев томились своим несоответствием уходящей в прошлое актерской манере, которую демонстрировали заслуженные мастера. Новое поколение резкое, динамичное, не обрамляющее поступок «психологическими кружевами», а потому более гулкое и формалистское, адекватное современной жажде жизни. Ася Ширшина в роли Липочки не старается понравиться зрителю. Она примеряется к режиссерским вариациям на темы романтичной кокетки, строптивой дочери, несчастной невесты, чтобы в финале со всей обстоятельностью и объемом реализовать циничный и страстный потенциал женщины, добившейся своего идеала роскошной жизни. Ей в пару Андрей Гульнев, инстинктивно прячущий лицо в неуютном ему сказочном и добродушном мире. Что и как привело его к предательству – остается где-то за массивным резным троном с двуглавым орлом. Подхалюзин в этом спектакле рожден для мук совести, для иссушающего безмолвного крика от вида и осознания, что запущенный им в междудействие механизм разрушения не остановить. Некрасиво, пуская пузыри искаженным ртом, актер режет романтику злодейского возмездия. Но к финалу всё возвращается в норму. Пусть и не самая оригинальная по форме, но ценнейшая для зашлакованной примитивными переживаниями зрительской души, сцена: рыдая, поддерживаемый чуть ли не за воротник собственной женой, Подхалюзин «улыбается и машет», приглашая посетить свой новый магазин. Здесь бы просился тот самый возмущенный и жесткий Островский, но женское сердце милосерднее – ни капли юмора, но в хорошем смысле слова, мелодраматическая боль.

Вот и получается, что Театр «На Литейном» привез самое ценное – своих актеров. Думается, поклонники сериалов и другого телевизионного мэйнстрима с удовольствием узнавали любимые лица в добротной классической раме показанных спектаклей. Пусть Новгород в очередной раз не изумился или не возмутился передовой режиссерской мысли, зато погрелся в объятиях правильного и проверенного театрального искусства. Есть возможность ощутить настоящее, без привкуса мельхиора. Шестое чувство подсказывает, что явление это из «красной книги» современных культурных явлений скоро перейдет в «книгу памяти». Однако, желание у театров поделиться репертуарными спектаклями со зрителями других городов уже пробудило продюсеров. Так, в Великий Новгород Санкт-Петербургский театр им. В. Ф. Комиссаржевской уже привозил два неплохих спектакля – «Шесть блюд из одной курицы» и «Sex comedy в летнюю ночь», а Театр комедии им. Н. П. Акимова – «Слишком женатого таксиста». И вот 18 октября спектакль «Как управлять мужем» Театр драмы им. Ф. М. Достоевского со здоровым успехом был показан в Санкт-Петербурге. Дирекциям театров не надо клянчить денег у Минкульта, а репертуарные гастроли вновь будут иметь должный экономический и культурный резонанс. Остается выразить надежду, что зритель с пониманием отнесется к менее развлекательной афише и позволит прокатчикам иметь барыш хотя бы со спектаклей, подобных «С любимыми не расставайтесь» Театра «На Литейном».