Андрей Никитин — временно исполняющий обязанности губернатора Новгородской области с февраля 2017 года. Родился в 1979 году в Москве. Кандидат экономических наук. В 2011-2017 гг. - генеральный директор Агентства стратегических инициатив по продвижению новых проектов. Беседа с Андреем Никитиным состоялась 28 июля.

— Некоторые политологи критикуют Вас за излишнюю закрытость по отношению к местным лидерам мнений. Я решил это проверить на себе, и Вы ответили согласием на беседу. С кем вообще Вы сегодня готовы общаться и сотрудничать как глава региона? Насколько для Вас важна обратная реакция местных жителей относительно Вашей работы? Прислушиваетесь ли Вы к критике в свой адрес?

— Я вообще не верю в модель, в которой есть кто-то один, кто за всех всё знает и всем всё покажет. Поэтому общаться и работать я готов абсолютно со всеми. И это нужно делать. В Новгородской области что-то может измениться только тогда, когда тут образуется достаточное количество людей, которые будут жить и строить свою политику чуть дальше, чем в текущем моменте. Это касается руководителей крупных предприятий, которые должны понимать, что кроме краткосрочного времени, есть еще и долгосрочное. Это касается чиновников, особенно среднего звена, которые что-то зачастую делают просто потому, что это госпрограммой регулируется, еще чем-то, и не отвечают сами себе на вопросы: зачем они это делают в долгосрочной перспективе, и что это дает? И я абсолютно открыт для общения с теми людьми, которым не все равно, что будет с Новгородом и Новгородской областью, которые хотят им добра

— А есть такие люди, с кем бы Вы точно не стали беседовать и работать вместе?

— С кем не готов – с теми, кто рассматривает свою работу здесь (если говорить о бизнес-элитах) в формате «схватил кусок – убежал», заработал денег – все бросил и вложил их куда-то за пределами региона. С людьми, которые строят плохие дороги я не готов общаться. С людьми, которые строят плохие дома. С людьми, которые совмещают свои депутатские полномочия с бизнес-интересами впрямую…

— Вы сейчас про каких-то конкретных депутатов?

— Я не хочу никого называть, но у нас есть разные такие депутаты. Они есть и в областной думе, и в городской думе. Я не готов общаться с теми, кто не критикует, а переходит на личности. Критика – это нормально. Я точно далек от сознания того, что я все знаю лучше всех. На самом деле, сильная команда – она тогда сильная, когда в ней есть разные люди, и с каждым надо уметь находить общий язык. В том числе и не бояться того, что тебе кто-то скажет: «А знаешь, вот тут ты не прав!» Я бы не сказал, что каждый день, но часто с 5-10 разными людьми я встречаюсь, и это занимает много времени. Другое дело, что есть совершенно реальные люди, которые делают реальные вещи, но не пишут активно в блогах и фейсбуке, - вот, к примеру, сегодня я был на заводе «Амкор» - это австралийская компания, которая здесь делает упаковки. Там масса идей. Есть возможность сравнить качество жизни, качество бизнес-среды здесь и на других предприятиях.

— У них же там сокращения были какие-то?

— Нет, наоборот, они проинвестировали очень много денег, и сейчас настроили фактически новое производство, достраивают его сейчас уже, их новый центр сейчас проходит тестирование.

— Вас часто называют «молодым технократом», хотя Вам уже 37 лет, а, как известно, один из Ваших предшественников Михаил Прусак возглавил Новгородскую область, когда ему был 31 год. Нынешнему главе Калининградской области Антону Алиханову и вовсе 30 лет. Поэтому определение «молодой» оставим в стороне, но что значит термин «технократ»? Иногда говорят, что это чиновник без четких политических убеждений и ценностей, не являющийся политиком, такой безликий аппаратчик, который работает, главным образом, с бумагами и различными технологиями, а не с людьми и живой реальностью. Сознаете ли Вы сами себя технократом?

— Если такое определение давать, то, конечно, нет. Я вырос в России, я живу здесь. У меня нет никаких запасных аэродромов. Моя семья тоже живет в Новгороде. Я свою страну люблю и желаю ей добра. Это первая ценность, которая у меня есть. Хотя я и далек от какой-то истерии в плане патриотизма, поскольку патриотизм – это личное чувство, и оно в сердце должно быть у каждого. Что касается второй ценности, то я не технократ – я люблю хорошо делать свою работу, мне нравится хорошо делать свою работу, я получаю от этого удовольствие. То есть я горжусь тем, что я сделал в бизнесе, я горжусь тем, что я сделал в Агентстве стратегических инициатив, и для меня это важно.

Для меня также важно понимать, что то, что я делаю в Новгородской области, будет хорошо. И моя внутренняя самооценка – она в том, что я всегда сравниваю – я сделал максимум из возможного или нет. Поэтому в этом плане я не технократ. Относительно же работы с бумагами есть два момента. С одной стороны, работать нужно только с людьми, потому что именно люди пишут бумаги, именно люди принимают решения, именно люди поддерживают какие-то решения. И если мы говорим, допустим, о такой теме, как бизнес-климат, то можно сколько угодно считать какие-то там правила, стандарты и т.д., но всегда всё определяет человек, который смотрит на ситуацию и либо достает деньги и вкладывает их, либо говорит: «Нет, вот мне морды ваши не нравятся, извините… Я отсюда пошел. Я тут буду зарабатывать, но тратить в другом месте». Люди всегда принимают эмоциональные решения. И не работать с этим невозможно.

С другой стороны, очень важно, чтобы те решения, которые проговариваются командой и обществом, превращались в реальные действия. И бумагами тоже надо заниматься. Во вторую очередь, в нашей стране нужно очень четко, до формулировки понимать, что ты хочешь, когда ты о чем-то просишь, когда ты выходишь на какие-то решения с федеральными властями. Вот сегодня, например, на портале Правительства России был опубликован документ, в котором написано: «Рекомендовать проектному офису Национальной технологической инициативы рассматривать Новгородскую область как территорию пилотного внедрения проектов Национальной технологической инициативы».

Что это значит? То, что когда интересные технологические разработки в стране появляются, их включают в программу НТИ, и первым одному-двум регионам федерация помогает в их внедрении. То есть сейчас, например, у них там есть проект браслетов для пожилых людей, которые мониторят состояние их здоровья, и через сим-карты пересылают данные в больницу. И человека начинают лечить не тогда, когда он сам уже понял, что все плохо, а когда у него данные фиговые. Без поддержки федерального центра реализовать эту программу в регионе будет сложно.

— А на федеральном уровне кто это курирует?

— РВК это курирует, проектный офис НТИ там располагается, и за счет федеральных денег все это финансируется. То есть это такое сложное поручение, оно совершенно бюрократически звучит, но, если мы его сможем реализовать, то за ним стоит совершенно понятная история. К тому же, Вы, наверное, знаете, что принята программа «Цифровая экономика». Там есть интересная штука – государство планирует в цифровизацию вкладывать сто миллиардов в год. В основном это деньги, которые будут тратить на строительство сетей и широкополосного доступа в Интернет.

Неплохо же, правда? Это поменяет немножко среду в лучшую сторону? Поменяет. То есть с этой точки зрения, в этой части я могу быть технократом. Потому что это правильнее, чем просто болтать о чем-то, не превращая заявления в действия, чем любят заниматься многие политики, строящие свою лексику в формате выражений, с которыми невозможно не согласиться: «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным», «детям по мороженому, старикам пенсии увеличим, тарифы снизим и т.д.» И потом из этого ничего не происходит… Я же считаю, что если ты что-то говоришь, то надо сделать, надо найти соответствующий механизм, мне в нашей бюрократичной и сложной стране нравится распутывать узлы, мне нравится делать так, чтобы из идеи все превращалось в какую-то реальность, в какие-то деньги, в какие-то возможности. Вот в этом я скрупулезный человек.

— То есть Вы понимаете, как эта система устроена сейчас, и можете эффективно с ней взаимодействовать, что далеко не всем удается…

— На уровне АСИ мы работали в этой системе, и я понимаю, как она сегодня функционирует. Я стараюсь, чтобы на этой работе сюда было направлено наибольшее количество возможностей.

— Следующий вопрос, – наверное, он должен был быть первым. Он естественно возник. Зачем Вы, будучи успешным бизнесменом и столичным функционером, вообще согласились возглавить небольшой депрессивный регион с вымирающим населением и увеличивающимися долгами? В девяностые годы губернаторы обладали серьезным политическим весом, и их, в отличие от мэров, практически не сажали. Сейчас главы регионов находятся между молотом и наковальней – их критикуют снизу за всё, что происходит в их субъектах, на них перекладывают всю ответственность сверху, порой делая из них «козлов отпущения». Только в этом году были арестованы главы Удмуртии и Марий Эл, объявлен в розыск бывший губернатор Челябинской области. До этого арестовали губернаторов Кировской и Сахалинской областей, а также главу республики Коми и т.д. Спрашиваю об этом, в том числе, и потому, что многие от подобных предложений возглавить наш регион отказывались. В зарплате Вы, скорее всего, не сильно выиграли, а проблем и рисков на этой работе наверняка гораздо больше. Вы, действительно, рассчитываете совершить на Новгородчине какое-то социально-экономическое чудо в нынешних непростых условиях, когда нужно каждый год просить денег у федерального центра?

— Ну, смотрите, в зарплате я проигрываю последние лет семь. Она сильно упала, когда я пришел в АСИ, и она еще сильнее упала сейчас. Про бизнес я не говорю – там все-таки не зарплата, там по-другому. Как ответить на этот вопрос? Во-первых, может, это банально, но ответ такой: я, действительно, свою страну люблю; и, если я могу что-то для нее сделать, то у меня сейчас есть такая возможность. У меня есть какие-то деньги, чтобы я определенное время мог прожить на тех запасах, которые были сделаны ранее. Поэтому нельзя отказываться от такой возможности поработать ради страны. Во-вторых, для меня огромная честь работать с нашим президентом. И в принципе от его предложений я никогда отказываться не мог и не могу. То есть он предложил – я согласился.

— А если бы он Вам предложил стать главой Камчатки – Вы бы и туда поехали?

— Ну, наверно, да. Но я рад, что Владимир Владимирович предложил мне Великий Новгород… Я люблю историю, и я понимаю, что у нас в России нет больше таких городов. Что у нас вообще есть такого, что было в самом начале и сохранилось до нынешнего дня? Кроме Новгорода, пожалуй, ничего. Все было кем-то разрушено. И я считаю, что это, конечно, такой важнейший для нашего внутреннего самосознания регион. Вы знаете, когда, к примеру, в Вашем фейсбуке читаешь исторические материалы, воспоминания про Новгород 19 века, - его описывали как такой заштатный городишко, где ничего нет…

— То же самое и сейчас?!

— Не то же самое, поверьте. На самом деле Новгородская область сейчас где-то в середине, ну, может, чуть ниже середины. Но это точно не самый бедный и несчастный регион в стране. Безусловно, это место совершенно не соответствует своему историческому статусу. Поэтому назначение в Новгородскую область для меня не просто честь, но и большой вызов. Мне хочется, чтобы Новгородская область сегодня воспринималась как регион продвинутый, столичный, успешный, где люди хотят жить, куда людям интересно приезжать.

А по поводу губернаторского авторитета и статуса, то тут точно работает пословица: «Не место красит человека, а человек место». Президент меня поддержал в некоторых моментах. Например, он оставил меня в Наблюдательном совете АСИ, еще вместе с двумя губернаторами – Ульяновской области и Татарстана. Понятно, что это аванс, но благодаря этому у меня есть возможность какие-то инициативы, в том числе наши, продвигать на федеральном уровне. Поэтому нет такого понятия «статус губернатора» - есть разные люди, к которым по-разному относятся. И только от меня и от моей команды будет зависеть, как в центре будут реагировать на мои пожелания и просьбы.

— Я поясню, что я имел в виду, задавая вопрос о депрессивном регионе. Были такие страхи, что либо Митин, либо Вы будете последним новгородским губернатором – чисто в силу объективных демографических показателей. Конечно, есть разные области, но у нас область вымирающая, то есть население у нас каждый год сокращается на 3-4 тысячи человек. Как этот тренд вообще можно переломить? Ведь в какой-то момент федеральные власти могут решить, что нет смысла держать такой субъект федерации с населением в полмиллиона, то есть меньше, чем у многих городов. А разговоры об укрупнении регионов идут давно и в последние месяцы они вновь актуализировались.

— Ну, присоединим к себе кого-нибудь! (смеется)

— Мы присоединим или нас присоединят? Потому что если будет второе, то для Великого Новгорода это будет настоящая катастрофа. Он превратится в такой небольшой туристический городок – для приезжих, а не для местных жителей.

— Это не мой уровень компетенции, конечно, хотя на федеральном уровне обсуждается вопрос укрупнения регионов в разной конфигурации. Понимаете, есть несколько разных моментов, и один из них заключается в том, что ближайшие пять лет для Новгорода будут решающими. И есть несколько вопросов, на которые нужно ответить. Самый главный вопрос – это качество образования, которое дается в Новгороде. Если у нас будет сильный университет, если у нас будет сильное среднее образование, то это будет привлекать сюда молодежь. В долгосрочном плане это вопрос номер один.

Вы знаете, каждый год Консультативный совет по иностранным инвестициям проводит опросы иностранных инвесторов по всей стране, что они считают главным барьером. И вот за последние пять лет проблема коррупции ушла куда-то на десятое место. Это, конечно, не значит, что ее нет. Коррупция у нас сейчас скорее стала большой проблемой для малого бизнеса. Крупных иностранцев боятся трогать.

— Их, наверное, немного и осталось?

— Боятся, что скандал будет. Проблема каких-то административных барьеров тоже постепенно падает… Так вот, главной проблемой, о которой все говорят, является образование. Государство тратит на среднее и высшее образование в год примерно столько же денег, сколько бизнес потом тратит на до- и переобучение этих людей. И Вы, как человек, погруженный в медиа, знаете, что сегодня есть проблемы у новгородского университета. Стоит почитать те же комментарии преподавателей в фейсбуке…

— Сокращения в университете продолжаются, в моем родном Гуманитарном институте НовГУ факультеты ликвидировали – теперь вместо них какие-то отделения…

— И понимаете, иногда даже потерпеть можно ради какой-то цели, а цели-то нет! Поэтому вопрос №1 – это университет и среднее образование. Вопрос №2 – это качество городской среды. В городе должно быть удобно гулять, в городе должно быть удобно передвигаться на велосипеде, в городе должно быть больше кафе, магазинчиков, каких-то мест, где можно провести время.

— Нынешних кафе не хватает?

— Я считаю, что нет, абсолютно. Вот съездите в Питер, на центральную улицу, или в Москву, или еще в какой-нибудь такой город, к примеру, в Ростов. Можно же посчитать…

— Но разве рынок эти вещи сам не регулирует? Ведь если есть большой спрос, то открываются дополнительные заведения, а если даже существующие кафе не наполнить посетителями, то какой смысл открывать новые?

— Хорошо, давайте так. Посетите Верону в Италии. Это тоже небольшой город, как и Новгород, но сколько там кафе?

— Да, но и сколько там туристов, в отличие от Новгорода?

— Это уже следующий вопрос - про туристов! На самом деле, образование и городская среда, нормальное, комфортное жилье – это самое важное. Есть масса стран, где между крупными городами есть города небольшие, но очень интересные, комфортные для проживания. На Западе часто даже крупные компании открывают офисы не в столицах, а вот в таких городах, в которых просто удобно жить. Поэтому здесь, конечно, нужно будет очень над многим работать и с главой городской администрации, и мы будем ему помогать. Через 1-1,5 года, когда построят трассу М11 до Петербурга – это будет совсем другая история. Я думаю, что у Новгорода в этом плане большое будущее.

Спасибо, конечно, тем людям, которые Новгород восстанавливали после войны, тем архитекторам, которые сделали такую удобную, интересную планировку центра. Понятно, что потом ее изгадили этими кварталами 70-х – 80-х годов. Понятно, что те кварталы, которые построены в 90-е, они абсолютно идентичны тому, что по всей стране понастроили. Но, тем не менее, город еще не убит до конца. И надо заниматься городской средой, надо в нее вкладываться. Тогда перспектива будет.

— Я ознакомился с Вашей «Стратегией пяти шагов», и в ней Вы, в частности, говорите о необходимости повысить качество жизни жителей региона. За счет чего это можно сделать? Вы только что говорили про Великий Новгород, а я сейчас говорю про районы и райцентры вроде поселка Парфино. Я знаю, что Вы были в Парфине. У Вас есть понимание, как там можно наладить жизнь, чтобы остановить вымирание и бегство населения в областной центр?

— Во-первых, надо развивать образование и здравоохранение. Было определенное увлечение в области различными стройками. Много недостроенных скандальных объектов. Окуловский ФОК так называемый, больница в Любытино, которую постоянно заливает, тот же дом в Панковке, который сгорел и который чёрти как построили. И, конечно, сейчас надо меньше заниматься новыми стройками и больше заниматься качеством комплектации школ и объектов здравоохранения. Безусловно, нужно развивать дистанционные темы. У школьников в Парфине должна быть возможность послушать лекцию профессора из университета, то есть не должно быть такого разрыва в качестве образования, который есть сейчас между Новгородом и районами (это касается и здравоохранения). Там все это делать можно, и все это решаемо.

Ну и второе – это, конечно, благоустройство. Причем благоустройство исключительно в форматах поддержки местных инициатив. То есть не уродца ставить, которого кто-то там заказал, а давать возможность людям самим решать, что и как они хотят благоустраивать. Где-то, в том числе, за счет софинансирования. Вы знаете, вот сейчас я был в Чудовском районе – там миллион рублей потратил район на детские площадки, и их все тут же сломали.

— А коррупционной составляющей там не может быть?

— Ну, я ж не следователь. Может, и может, но вряд ли. Есть успешная практика, например, Башкирия тратит полмиллиарда рублей на поддержку местных инициатив в год, по системе софинансирования. То есть, если жители 5-10% собирают сами, то область добрасывает остальные 90%. Для чего это делается? Для того, чтобы у людей было стойкое ощущение, что это их, что это не кто-то там поставил, а они равнодушно потом решат, что мы это сломаем, сожжем, а потом посмотрим. В этом плане очень важно местное самоуправление. Очень важен институт сельских старост. Конечно, сегодня этим людям не уделяется достаточно внимания – в системе принятия решений главы поселений вообще занимают десятое место. И надо делать так, чтобы у них была возможность принимать какие-то решения, советоваться с жителями.

— Уточняющий вопрос про здравоохранение, раз мы про него стали говорить. В том же поселке Парфино была больница, потом ее превратили в филиал – соответственно ее ранг понизился, многих врачей-специалистов там нет, и люди вынуждены ездить в Старую Руссу и Великий Новгород. То есть в реальности происходит ухудшение качества медицинской помощи, а значит и жизни. Можно ли тут что-то изменить?

— К сожалению, этот процесс достаточно объективный. И такой системы «бесплатного здравоохранения», как у нас в стране, в мире нигде больше нет. Что можно сделать? Можно сделать хорошую диагностику в Парфине, чтобы люди оттуда приезжали в тот же онкоцентр не с последней стадией рака, а на самом ранней стадии. Лечиться же можно и в Старой Руссе, но там должна быть хорошая дорога, там должна быть нормальная автобусная связь, и это один из вопросов, который нужно решать, - транспортное сообщение между нашими населенными пунктами. Но на месте у человека должна быть возможность проходить все возможные типы диспансеризации. То есть людей надо начинать лечить не тогда, когда они уже получают инвалидность, а в самом начале. Я считаю, что это одна из огромнейших проблем нашей страны, - то, что люди своевременно не проходят диспансеризацию.

— Вы только что затронули чрезвычайно болезненную для области дорожную тему. В июле по приглашению госкомпании «Автодор» я участвовал в персональном блог-туре, осматривая участки трассы М11 в Московской, Тверской и Новгородской областях. Трасса эта будет платной, но что можно сказать о состоянии бесплатных дорог? Этот вопрос во время своих визитов в Великий Новгород поднимали и президент Владимир Путин, и премьер-министр Дмитрий Медведев. В Вашей стратегии Вы также обозначили в качестве первого шага необходимость улучшить дорожную и транспортную инфраструктуру. Несколько лет назад, если Вы знаете, у нас прогремело т.н. «Дорожное дело» - был арестован по обвинению в коррупции первый заместитель губернатора области Арнольд Шалмуев, но дороги от этого лучше не стали. Ожидаете ли Вы каких-то серьезных изменений в этом направлении через 2-3 года, если Вас изберут в сентябре губернатором?

— Ну, от факта чьего-то ареста дороги лучше стать и не могут. Вообще это два таких сообщающихся сосуда – воровство и бесхозяйственность. У нас сейчас 76% дорог в ненормативном состоянии, и я хочу, чтобы при мне на 10% в год их количество уменьшалось.

— Каждый год на 10%? А чем это будет обеспечиваться?

— Это будет обеспечиваться очень жестким контролем, очень жесткими требованиями к подрядчикам по качеству. Мы на следующий год развернем независимый аудит качества. Сейчас ведь знаете как происходит? Есть в «Новгородавтодоре» специалист по контролю качества в каком-то районе. Например, в Парфинском районе. Он там живет. И когда мы стали проверять эту систему, оказалось, что этот человек даже не выезжает на место дорог – ему эти керны привозят подрядчики сами. Ну, это понятно – он там живет, его уже давно промотивировали разным образом. То есть он даже не смотрит на то, откуда ему этот керн привезли, где они его просверлили, - может, они его на федеральной трассе просверлили, где все хорошо. И вот он так и подписывал акты контроля качества.

Плюс централизация закупок. Пока мы закупаем это все вот так – помните картину «Сеятель» из Ильфа и Петрова, который деньги разбрасывает, не глядя? Я тут запросил информацию – мы же субсидируем муниципалитеты на дороги, - и значит я попросил дать мне статистику, что за предыдущие пять лет муниципалитетами построено? Выяснилось, что такая статистика не велась в Новгородской области, никто ничего не знает.

Конечно, у нас не будет возможности при таком бюджете сделать все моментально, но опорную сеть мы должны вернуть, в первую очередь, то есть восстановить дорожную «кровеносную систему», по которой ездит максимальное количество людей. Поэтому вот эти 10% должны каждый год любыми способами, любыми средствами делаться. Я понимаю, что это меньше, чем хотелось бы, и я понимаю тех людей, которые попали в последние 10%, но что мы еще хотим сделать? Те деньги, которые идут на муниципалитеты и на межрайонные дороги, - их немного, - но, скорее всего, мы будем людей спрашивать о том, какие дороги они бы хотели починить в первую очередь. Такую прямую демократию мы однозначно будем развивать, в том числе в формате «Вечевого колокола».

— В недавнем интервью главному редактору «Книжного обозрения» Вы, на мой взгляд, продемонстрировали хороший вкус, говоря о своих читательских предпочтениях. Ваш список книг для чтения в отпуске включает книги Гомера, Евнапия и Секста Аврелия Виктора. Наверное, чтобы понравиться избирателю, Вам надо было назвать что-то более лубочное, понятное каждому, с явным патриотическим звучанием?! Ведь сегодня громко заявлять на каждом углу о своем патриотизме, православии, духовности и модно, и политически выгодно. Говорю об этом, имея в виду упреки в Ваш адрес от некоторых федеральных экспертов, заявляющих, что "Андрей Никитин выглядит оторванным от реалий Новгородской области". Чтение книги "Технологическая сингулярность" или произведений перечисленных выше древних авторов Вам как-то помогает в понимании реалий Новгородской области и того, чем здесь живут люди?

— Я бы этим федеральным экспертам ответил, что не надо унижать людей, которые живут в Новгородской области. В Новгородской области, благодаря университету, музею, людей с хорошим уровнем образования, наверное, в среднем больше, чем в подобных областях. Поэтому не надо считать Новгородскую область местом, где не читают нормальные книги. Здесь живут люди, которые намного больше меня читают и читают гораздо более сложные вещи. Читать древнерусскую литературу гораздо тяжелее, особенно если ты ее читаешь без перевода на современный язык. Почитайте летописи, почитайте берестяные грамоты – попробуйте их попереводите!

Поэтому не в коем разе не считаю, что это какая-то проблема. Эту литературу я читаю для себя, и мне это интересно. Но такие вещи, как книги про современные технологии, – они также важны. Вспомните, что раньше человек уезжал в командировку, отсылал телеграмму, и потом неделю с ним не было связи. Что дает современный сотовый телефон? Книги про современные технологии надо знать, чтобы понимать, куда это все идет. И придет оно туда относительно скоро. И, может быть, уже сейчас нужно задуматься над тем, а какие специальности нужны в новгородском университете? Какие люди будут нужны через семь лет, например?

Я Вам простой пример приведу. Вот есть медицина и есть информационные технологии, и сейчас все стартапы в области медицины построены на цифре. То есть речь идет всегда о связи между лечением и обработкой больших данных. Все, что можно было придумать в плане классических операций, придумал Пирогов и его последователи. Все современные медицинские решения – это решения в области данных. И если мы говорим об успехе университета, то надо готовить людей связанных специальностей, то есть медик не может не знать информационных технологий. Есть очень хороший пример Томска. Томская область дает гранты на студенческие стартапы, но только там, где кооперируются ребята с разных факультетов: айтишники с медиками или физиками и т.п. Те же строители сегодня не могут построить современный дом без современных трехмерных технологий проектирования. А если речь идет об «умном доме», то там в стены надо встраивать различные датчики и т.д.

Естественно, что мои знания в этих областях абсолютно поверхностны, и я не являюсь специалистом ни в сингулярности, ни, к сожалению, в истории. Но мне как руководителю важно в целом понимать, куда идет мир, и понимать, что он придет и сюда тоже.

— Последний вопрос в рамках сегодняшней беседы связан со списком кандидатур в сенаторы, который Вы предоставили в облизбирком (Митин, Минина, Бобрышев). Чем был обусловлен такой выбор? Меня, в частности, больше интересует фигура бывшего губернатора Сергея Митина. Надо ли понимать, что двое остальных кандидатов были включены в этот список просто для формального соблюдения процедуры, и то, что именно Митин станет сенатором, - дело решенное?

— Во-первых, при составлении этого списка для меня критерий был один – в него вошли люди, которые активно работали или работают на территории Новгородской области. Это был базовый критерий. Все кандидаты имеют за собой и перечень успехов, и, наверное, какой-то перечень претензий к ним – это нормально. Все живые люди, и если к тебе нет никаких претензий, значит ты не работаешь. Но решение я приму только тогда, когда и если меня поддержат люди, то есть уже после выборов. Ко всем из списка я отношусь в равной степени с уважением.

— Но у Мининой или Бобрышева есть какие-то шансы стать сенаторами?

— У всех из списка есть шансы. Потом, Вы же знаете правило, что по современным законам, если что-то происходит, то сенатор может и поменяться в течение пяти лет, а выбрать другого сенатора можно только из вот этого списка. Поэтому всё может быть.

***

Оригинал интервью в блоге Николая Подосокорского. Вы также можете подписаться на мои страницы:

• в ЖЖ: https://philologist.livejournal.com/
• в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
• в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
• в контакте: https://vk.com/podosokorskiy
• в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
• в телеграм: https://telegram.me/podosokorsky
• в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky