На заседании продолжили опрашивать свидетелей. Сторона обвинения вызвала бывшего заведующего отделением травматологии, главного внештатного детского травматолога Дмитрия Лобко.

Он подтвердил показания других врачей: Милена поступила с переломом шейки бедра, консервативное лечение не принесло необходимых результатов, поэтому было принято решение о проведении операции. 

На подготовку к операции ушла неделя, были сделаны все необходимые анализы. Противопоказаний к оперативному вмешательству не было, общее состояние Милены было удовлетворительным, сообщил Дмитрий Лобко.

Сам заведующий ассистировал на операции, по его словам, она прошла в плановом порядке. На выходных его в отделении не было, он находился на учебной командировке. О том, что произошло он узнал, когда пришёл на работу с утра в понедельник.

— Насколько мне известно, медсестра Анна Арсина делала попытки вызвать врача, проводила назначенную терапию: давала обезболивающее, продолжала инфузионную терапию, проводила физические методы охлаждения — обтирание спиртом. Последний врачебный осмотр был в 23:05, ребёнка осмотрел Никита Антонов, — сказал Дмитрий Лобко.

Где именно находился ночью дежурный врач Никита Антонов врач не смог сказать точно. Он пояснил, что врач отработал в травмпункте до этого 12 часов, принял достаточно много пациентов, также ночью проводилась закрытая репозиция.

Дмитрий Лобко сообщил, что медсестра не имела права покидать свой пост, она пыталась вызвать врача всеми доступными способами. Если медсестра уйдёт с поста, а в это время какому-нибудь ребёнку понадобится проводить реанимационные мероприятия, то этого просто не сделает никто. В день гибели Милены Анна Арсина до прибытия реанимационной бригады сама проводила непрямой массаж сердца и делала искусственное дыхание ребёнку, согласно должностной инструкции. Если бы она покинула пост, то это стало бы основанием для обвинения за отсутствие на рабочем месте.

Суд поинтересовался, может ли медсестра самостоятельно принять решение о критичном состоянии ребёнка и начать предпринимать какие-то меры, чтобы избежать ухудшения. Дмитрий Лобко ответил, что медсестра в первую очередь должна вызвать врача.

— Это противоречит принципам самосохранения — брать на себя ответственность сестринскому персоналу, и в такой ситуации принимать независимые решения. Всё, что может медсестра — это пока не вызван врач, выполнять рекомендации, зафиксированные в листе назначения, — пояснил травматолог.

Представитель потерпевшей адвокат Наталья Мариш спросила у врача, приносил ли он извинения семье погибшей девочки, не чувствует ли он за собой какой-то вины.

— Свои соболезнования я приносил матери в палате, и в дальнейшем, когда мы встречались с отцом, я был открыт к контакту. На мой взгляд принесение соболезнования и извинения, это немножко разные вещи. Я отношусь к произошедшему не иначе, как к трагедии, личной в том числе. Но на мой взгляд, абсолютной вины медработников тут нет, я воспринимаю эту смерть как скоропостижную, с результатами экспертизы я не совсем согласен, — ответил Дмитрий Лобко.

Он пояснил, что у него были претензии к экспертизе, которые он оформил в виде вопросов в отдельном протоколе. Ответов на эти вопросы он так и не получил. В частности, он интересовался, где и в каких условиях хранился труп ребёнка, где хранилась кровь, почему посевы были сделаны на пятые сутки, когда их обязаны были взять до истечения вторых суток.

— Ещё вопрос немаловажный касался обнаруженного тромба в правом желудочке сердца, который описан как «свёрток». Таким термином обозначают посмертное образование в просвете сосудов, но в экспертизе указан пристеночным, то есть связанным со стенкой области сердца, поэтому применять этот термин в данном случае некорректно. Он перекрывал частично просвет лёгочного ствола. При этом при диагнозе эксперта «криптогенный сепсис» не выполнено бактериологического обследование тромба, — заявил Дмитрий Лобко.

При гистологическом описании тромб состоял из фибрина и эритроцитов, то есть не был бактериальным. По словам Дмитрия Лобко, тромбоэмболия лёгочной артерии — это крайне редкое состояние, которое не профилактируется даже в развитых странах.

Суд снова поднял вопрос о штатном расписании. По словам Дмитрия Лобко в отделении коэффициент совместительства составлял больше двух — на две вакантные ставки приходится меньше одного сотрудника по среднему медперсоналу. Врачебных ставок было 14, на них трудились шесть врачей. Ночью дежурит только одна медсестра, при этом количество коек в отделении колебалось от 35 до 45 коек, дети до четырёх лет лежат с родителями, старше — уже одни. В тот период отделение было заполнено, в том числе детьми с ожогами. Вопрос с дефицитом кадров в больнице не решён до сих пор.

Также на этом заседании допросили врача анестезиолога-реаниматолога Егора Богданова. Он смотрел Милену до операции, общее состояние ребёнка оценил как удовлетворительное, никаких противопоказаний к проведению оперативного лечения не было. Сама операция прошла успешно, сообщил Егор Богданов.

Планировалось, что в суде выступит Никита Антонов, но до него не смогли дозвониться. Судья Анна Недовесова приняла решение о принудительном приводе свидетеля в суд.