На этот раз в суде выслушали свидетелей Сергея Мазурова и Ольгу Паранину. Первым вызвали инженера ГОБУЗ «ОДКБ», он рассказал о техническом состоянии телефонного оборудования больницы на момент произошедшего. В учреждении на тот момент работало два типа связи — внешняя городская и внутренняя, для структурных подразделений.

Для внутренней связи в учреждении была установлена отдельная мини-АТС. Такой связью были обеспечены посты медсестёр, ординаторские и операционные. Городской связью посты медсестёр не обеспечивались.

Прокурора заинтересовало, часто ли в больнице фиксировались сбои в работе телефонной связи. Сергей Мазуров пояснил, что они нечасто, но всё-таки происходили. Ремонтировали оборудование по заявкам из отделений, как письменным, так и устным.

— Не допускалось такого, чтобы сутки не работала связь в учреждении, — заявил Сергей Мазуров.

На вопрос, была ли исправна связь в отделении травматологии в ночь с 12 на 13 ноября, свидетель не смог дать однозначного овета. По его словам, утром он осмотрел оборудование мини-АТС, там не было индикации аварийного состояния.

Судья Анна Недовесова спросила, было ли оборудование новым. Выяснилось, что на тот момент оно уже проработало 12 лет, при том, что срок его эксплуатации составляет десять лет.

— То есть оборудование использовали за пределами срока эксплуатации. А почему не списывали? Кто гарантировал бы его исправную работу, если он уже вышел за пределы срока? Были ли заявки на списание этого оборудования от главного врача? Никто из должностных лиц не написал заявку в министерство здравоохранения? — спросила судья.

Сергей Мазуров ответил, что оборудование работало, поэтому никто не видел необходимости его менять. Оборудование поменяли только в этом году, после того, как оно полностью вышло из строя из-за удара молнии. Вся больница работала без внутренней связи больше месяца.

— А вообще имеет право бюджетное учреждение использовать мини-АТС, которая два года уже как должна быть списана? Главный врач за это отвечает? Или как у вас, по воле господа Бога, сработает или нет? — спрашивала Анна Недовесова.

Инженер не ответил на эти вопросы, пояснив, что это в его компетенцию не входило.

Вторым свидетелем выступила заместитель главного врача ГОБУЗ «ОДКБ» Светлана Паранина. Она рассказала, что после случившегося был организован служебный разбор — он инициируется приказом министерства здравоохранения, которое создаёт специальную комиссию. Председателем комиссии была главный педиатр области Ирина Истомина, Светлана Паранина исполняла обязанности секретаря комиссии и вела протокол.

На служебном разборе выступал заведующий травматологическим отделением детской больницы Дмитрий Лобко, лечащий врач девочки Владимир Барышев, судмедэксперт, главный внештатный реаниматолог области. Дежурный врач Никита Антонов на разборе не присутствовал, хотя также был вызван.

Светлана Паранина сказала, что на разборе были разногласия между врачами и судебно-медицинскими экспертами, но в чём конкретно разошлись мнения специалистов, она вспомнить не смогла. По её словам, речь шла о сроках проведения бакпосева сгустка крови и его гистологического анализа.

— В отношении дежурившей медицинской сестры было единственное замечание: когда она не смогла вызвать дежурного врача по телефону, она не вызвала другого врача из дежурной смены,  больше замечаний не было, — сказала Светлана Паранина.

Также она отметила, что комиссия не давала никаких правовых оценок действиям персонала и не устанавливала виновность причастных.

На следующем заседании суд выслушает показания главного педиатра области Ирины Истоминой.

Напомним, в 2017 году в детской областной больнице погибла 7-летняя девочка. На посту была одна медсестра, она не смогла дозвониться до лечащего врача, когда девочке стало плохо. Следственные органы обвиняют медработника в неоказании помощи больному, повлёкшем смерть по неосторожности.