Первые Ил-28 появились в Кречевицах в 1956 году. На аэродроме стояло два полка бомбардировщиков. Это около 70 самолетов. А с 1963 остались только мы — буксировочный авиотряд. Всего 8 самолетов, среди которых были и борт «01», установленный на постаменте в Кречевицах, и борт «96», недавно установленный на «Акроновском кольце».

Анатолий Иванович Мохирев и его борт №96. 12 июля 2016 года.

Ил-28 был массовым бомбардировщиком до 1961 года. А потом, когда Хрущев взялся за ракеты (говорит: «Авиация и корабли не нужны»), и новые самолеты стали резать. Оставили только для учебных целей. А боевые полки полностью под нож пустили. Вот я сам видел, лично, новые самолеты, только с завода, в линейку стоят... их разбивали.

***

Техники никакой не было, командир говорит дембелям: «Видите самолеты — в металлолом нужно разобрать. Как разберете, так и уйдете». А что у них раньше там было? Лом да кувалда. Вот, новые самолеты все и долбали.

Было еще дело. Жалко было командиру, он всё откладывал утилизацию. Докладывал, один-два, остальные целые. Ну ведь новые, лаком еще пахнут. А потом пришел приказ, начали разыскивать уцелевшие Ил-28. Осталось прилично. Джакарта и Китай купили, но уничтожили все равно очень много.

Ил-28 на слом, Кречевицы. 1985 год.

***

В Кречевицах 10 лет и 8 месяцев отлетал именно на «96» самолете. Их основной задачей было буксирование мишеней. Мишени были нескольких типов. Одна, например, ПМ-6 подвешивалась на крылья и имитировала пикирующий МиГ-15 или МиГ-17, такой, как в Колмово стоит. Мишень была чуть поменьше реального самолета. Крылышки небольшие и гироскоп. Ее устанавливали на разные углы пикирования для имитации разных типов полета. И по ней стреляли все, кому не лень. И ПВО, и подводные лодки, и истребители. Вот мы забирались на 10 тысяч и сбрасывали их.

Ил-28 с планером и мишенями. ПМ-ЗЖ/7БМ-2М (слева) и ПМ-6 (справа).

***

А самолет, который в Кречевицах стоит, у него даже в одном месте рентгенов много выскакивает. Потому что он когда-то в молодости, в 1950-х, участвовал в испытаниях ядерных бомб на Новой земле. И ведь никто не знал. Как авария в Чернобыле произошла, так все начали всё проверять дозиметрами. В итоге заметили, что в районе бомболюка радиоактивность повышенная. Начали узнавать, но все ведь секретное было в те времена. Нигде не могли узнать, но потом встретились как-то со старыми лётчиками, а они спрашивают: «Какой борт? «01»? Да мы с него бомбы бросали на Новой земле, вот оттуда и фон». Они около года отстаивались на метелях и морозах, и когда фон пришел в норму, их вернули в эксплуатацию, погнали в части.

Ил-28, борт №01, установленный в Кречевицах. 12 июля 2016 года.

Мы измерили уровень радиации в районе бомболюка Ил-28, установленного в Кречевицах. При пяти измерениях уровень радиации колебался от 0.15 до 0.24 мкЗв/ч. В 30 метрах от самолета при тех же пяти измерения уровень радиации был несколько ниже и колебался от 0.04 до 0.14 мкЗв/ч. Может ли это служить подтверждением участия этого борта в ядерных испытаниях? Вряд ли.

При измерениях в офисе «Новгород.ру» мы получили такие же значения, как и при измерениях в районе бобмлюка Ил-28. Все полученные при измерениях значения находятся в пределах нормы. Измерения проводились с помощью бытового индикатора радиоактивности РД1706.

***

Я на Ли-2 поначалу летал, который на базе американского «Douglas DC-3» собирали, транспортник. Я там радистом был. Потом переучились на Ил-28. Там стрелок-радист или, на Ил-28Р, оператор РЭБ.

Что такое РЭБ, знаешь? Включают, и вокруг все локаторы замирают. Ставили активные помехи, у нас на «Кванте» делали, и пассивные. Пассивные — закладывали полный бомболюк фольги типа как от шоколада. Ленты были, в зависимости от радиочастот, от 1 мм и до 5 метров. Вот на 10 тысяч метров поднимались и выкидывали. В бомболюке транспортер стоял, который все это равномерно сбрасывал. Тут тоже все локаторы, которые есть в заданном районе, слепли от этой фольги. Никто ничего не видит, в том числе и мы. Локаторы, радиосвязь, все падает.

Позже маленькую фольгу запретили, чтобы животные не травились. Все таки, медь и алюминий.

***

Мишень — практически копия самолета. Сделана из дюрали, внутри дорогое оборудование. Фактически это упрощенная версия самолета. На ней даже была предусмотрена система спасения. Автоматически открывался парашют, зажигались фосфорные трассеры, они очень ярко горят.

Над Ладогой было. Одну мишень кинули, с земли докладывают, спасательный парашют не раскрылся. По ней ведь стреляют, вот и перебило систему управления парашютом. Она свалилась и пробила лед на озере. На обратном пути нам приказали осмотреть место падения. Метров 50 идем над Ладогой, а она лед пробила и полынью сделала. А через нее тюлени вылезли и балдеют.

Заправка Ил-28 в Кречевицах, 1976 год.

Работали мы в интересах северного флота, у нас там были аэродромы подскока, в Североморске и Мончегорске. Там и нейтральные воды рядом, да и вообще все учения были в отдаленных районах. Один раз на Карском море работали. Идем, а никого нет. Время то, квадрат тот, вокруг море. Бах, всплывает подводная лодка, устанавливаем связь, сбрасываем САБы (Светящиеся авиабомбы, которые также использовались в качестве мишененей — прим. ред.).

***

Помимо мишени ПМ-6 таскали планеры за собой и МПЖ-111 (мишень из ткани, работающая по принципу воздушного змея — прим. ред.) на тросе длиной до трех километров. Я как раз из задней кабины его разматывал, оператором был.

На Балтике было несколько полигонов, Кингисепп и Лисий Нос. Там ПВО стояли. Распускаем мишень над полигоном, и пошло дело. Как начнут бить, все пылью закрываются. Оттуда только шары вылетают и сплошной огонь, берега не видать. Там ведь песчаные пляжи. Бывало, и трос перебивали. Планер или МПЖ-111, бывало как решето. Стрельба точная была. Заряды были боевые, но поражающая составляющая по минимуму, иначе бы без мишеней возвращались.

Позже число попаданий в наши мишени снизилось. Оказалось, это техническая хитрость. Им попадать в саму мишень вовсе было без надобности. В учебных стрельбах в прицельные станции вводилась небольшая поправка. Контрольная аппаратура фиксировала попадание снарядов в определенную зону вокруг мишени, в которой при разрыве снаряда гарантировалось уничтожение реальной цели.

Командир эскадрильи Ил-28 Иван Фёдорович Минаев и Анатолий Иванович Мохирев. Германия, Пархим. 1974 год.

***

Во время больших учений выполняли роль вражеских бомбардировщиков, по нам истребители работали. На бортах нам рисовали черные полосы. Очень интересно было наблюдать из задней кабины, как истребители отрабатывали по мишени. Валятся как коршуны и начинают расстреливать. Не поразил, под ней крутанулся и на второй заход. Радиообмен-то весь слышали, интересно было. Шефские связи были. Они к нам приезжали, мы им самолеты показывали, мы к ним ездили, они нас иногда на истребителях катали, показывали пикирования и кабрирования. Понимали уровень риска, нас очень уважали. Особенно крепкие шефские связи были в ГСВГ (группа советских войск в Германии — прим. ред.).

Анатолий Иванович Мохирев: «Еду служить в Заполярье». 1985 год.

***

В январе 1985 года Ил-28 в Кречевицах совершил последний полет. Закончился технический ресурс. 25 лет прошло, и всё. Конструктор скончался, ресурс продлить было некому. И вот в один прекрасный день самолет садится, и всё. Вчера летал, а сегодня уже негоден. Сливаются все жидкости и, борт готовится к утилизации. 

В Новоселицах (учебный центр по подготовке младших авиационных специалистов — прим. ред.) узнали об утилизации и через командование ВВС ЛенВО получили разрешение забрать самолет себе. Крылья отсоединили, на трейлер погрузили и за два рейса всё увезли. Там собрали, покрасили, как новенький стоит. Два самолетам им отдали, но поставили только «96».

Пять оставшихся Ил-28 отвезли на полигон в Струги Красные. Они там мишенями работали, расстреливали их. Мы когда-то сами так стреляли по самолетам, только другим. По МиГам первым, Илам первым. Потом ходили, дырки считали. По реальной цели интересно работать, не то что, по фанере. Вот такой полный жизненный цикл.

Мохирев А.,Четров Г. 1976 год.

***

Мне предложили хорошую должность в Заполярье, и я уехал туда. В 1987 приехал в Кречевицы, и как раз мой самолет тащат на постамент. На самом деле «96» старше «01», год выпуска не помню, но ресурс у него кончился в 1983-м, на два года раньше чем у «01».

Кречевицкий борт 2-ОБАЭ в Новоселицах.

***

В Кречевицах один самолет взорвался в 1971 году. За штурвалом был командир отряда майор Прокопчук. Только взлетели, только-только оторвались, 30 метров высота, бах, лебедка взрывается, она стоит в бомболюке, в клочья разлетается. А там же все магистрали проходят, топливная с керосином, баки рядом. Самолет загорается. Он делает разворот по истребительному. Как он сделал, так никто не летает, он упасть должен был, но не упал. Сел, правда, на конец полосы. Только приземлился и самолет развалился. С передней кабины они вылезли, а с задней, где стрелком-радистом Лёня Соколов был, никак не выбраться. Самолет так встал, что до земли ему метров пять, и пламя бушует. Люк не открывается, перегорело все. Аварийного катапультирования тоже нет. Он что придумал? Вырвал аварийную форточку, раскрыл парашют и, держа за стропы, бросил его вниз. А там бетон, и пламя бушует. Так по нему и спустился на землю. Руки обгорели немного, легко отделался.

***

Вообще отказы не были редкостью. То птица попадет, то лебедка сломается. Однажды с Вологды шли, на десяти тысячах один двигатель встал. В итоге на одном досюда долетели. Ну как встал, то работает, то нет. Пилотом там был майор Владимир Константинович Осин. Говорит: «Нет, я пойду прямо по Волхову. Если что, на воду спланирую». И дошел до Новгорода, несколько раз двигатель останавливался. Зашел с рубежа на посадку, сел на одном двигателе, немного прорулил, и двигатель окончательно встал, развернуться никак. Начали разбираться. Оказывается у основного топливного насоса были проблемы с щетками. То подает керосин, то нет.

Личный состав 2-ОБАО. Кречевицы, 9 мая 1975 года.

***

Если с десяти тысяч, то Ил-28 может спланировать на 250 км. У него крылышки хорошие, это же не свисток, не МиГ какой-нибудь, там труба и вот такие малюсенькие крылышки. А здесь крылья нормальные. С десяти тысяч опытный пилот может развернуться и даже аэродром выбрать.

***

У нас такое было в моем экипаже. Правда, это в ГСВГ было. Сначала предварительную подготовку техники делают на аэродроме. Потом, на следующий день, делают предполетную подготовку. Всё тщательно осматривается. Там каждый узел просматривают два человека. Исполнитель и контролер. И вот всё проверили и начали заправлять. И чуть керосин сверху пролился. Немного, капельки по плоскости. И солдат срочной службы заинтересовался, что течет он как-то не так. Начали осматривать. Бах. Микротрещина в крыле. А что это значит? Крыло бы отвалилось прямо при отрыве. И не сидел бы я тут с тобой.

Летные плакаты в учебном классе. Кречевицы, 1982 год.

***

У нас пилоты были почти все списанные истребители. Списывали по здоровью. Истребители были по первой группе, потом с возрастом здоровье портилось, отправляли пониже, на двухместные, на поршневые. Самое последнее — на землю или на вертолеты. Как приходят новые летчики, приходится к ним экипажу привыкать. Он сразу раз, и делает полубочку, противозенитный маневр, так он самолет чуть ли ни колом ставит. Устраивал нам 3G в одну Ж. Это, конечно, не афишировали. Оставалось в узком кругу. Всё-таки это было серьезным нарушением НПП (наставления производства полета, — прим. ред.).

Ил-28, борт №96, установленный на «Акроновском кольце». 12 июля 2016 года.

Особо хочется отметить нашего ветерана, Василия Федоровича Верходанова, буксировщика Ил-28, пролетавшего девятнадцать лет на этих самолетах. Низко кланяюсь и снимаю шляпу перед этим мужественным человеком. Вспоминаю многих, с кем мне пришлось служить и летать на Ил-28. Моего командира экипажа и командира отряда Осина Владимира Константинович, штурмана-адъютанта Евгения Суворова, Леонида Соколова, Юрия Ильцевича. Список этот уже не такой длинный, наша жизнь приближается к финишу. Также благодарю всех тех кто принял это решение - увековечить историю Ил-28, — завершил рассказ старейший ветеран буксировочной авиации Анатолий Иванович Мохирев.