Отсутствие внятной концепции

В основу проекта НТШ было заложено несколько очень сильных идей. В частности идея о том, что НТШ должна стать «экосистемой инноваций». К сожалению, они до сих пор так и не были доведены хотя бы до концептуального уровня. В апреле прошлого года я описывал эту проблему в статье: Осталась ли актуальной шутка про «Новгородскую Техническую Школу имени Ходжи Насреддина»?

Ближайшую аналогию отличия сырой идеи от концепции можно взять из истории техники. Исходная идея — «поставить на карету бензиновый двигатель и использовать его вместо лошади». А проработанная концепция — это уже схема, где выявлены и устранены возможные противоречия. Здесь между приводом колёс и двигателем, появляются функциональные блоки сцепления и коробки переключения передач. Ибо напрямую двигатель внутреннего сгорания соединять с приводом колёс нельзя — ни на очень малых (при попытке тронуться с места), ни на очень больших оборотах, он нормально не работает.

Фото Ксении Лысенко

В этом смысле принципиально сильная идея НТШ пока что представляет собою почти сплошной «концептуальный разрыв». Куда ни посмотришь внимательней, везде «напрямую не заработает». Везде нужны «идеи-адаптеры», устраняющие многочисленные противоречия и нестыковки. Но ни в одном интервью не проскальзывает даже признание того, что начальники замечают наличие таких проблем, не говоря уж о том, чтобы иметь варианты их устранения.

Если кратно резюмировать взгляд начальства на НТШ, то это «самые актуальные направления развития», по которым «самые лучшие преподаватели» обучают «самых лучших студентов / рабочих» для «самых продвинутых компаний» на «самом лучшем оборудовании» по «самым лучшим методикам» и т.д.

Вопрос, с какого перепугу вся эта благодать ринется заниматься интеллектуальным взимообогащением в наши Нью-Васюки, а не устроит краткие курсы в Москве или Питере, где и компании и преподаватели и обучаемые и оборудование находятся в шаговой доступности, остаётся открытым.

Не то, чтобы эту проблему нельзя было решить в принципе, но если бы процесс такого решения действительно где-то протекал, «сейсмические волны» от мощных колебаний интеллекта, уже давно бы заполнили всё информационное поле новгородчины.

К сожалению, за прошедший год никаких подвижек в этом направлении я не заметил. Мои попытки как-то инициировать такое обсуждение с людьми, отвечающими за проект, результата тоже не дали. Недавно была достигнута договорённость о встрече в рамках новгородского клуба мышления, но товарищи начальники как пообещали, так и забыли. Хотя мы в клубе провели предварительное обсуждение. Здесь и далее я описываю только свою точку зрения, которую я там озвучил.

Карго-культ

На мой взгляд, сейчас по уровню интеллектуальной проработки, проект НТШ больше напоминает карго-культ — имитацию внешних атрибутов успешных систем без понимания и воспроизводства их внутренних механизмов.  

Для тех, кто не очень помнит историю этого понятия, позволю себя процитировать несколько абзацев из Википедии. Карго-культ — Википедия

Классические культы карго были распространены во время Второй мировой войны и после неё. Огромное количество грузов было десантировано на острова во время Тихоокеанской кампании против Японской империи, что внесло коренные изменения в жизнь островитян. Произведённые промышленным образом одежда, консервы, палатки, оружие и другие полезные вещи в огромных количествах появились на островах в целях обеспечения армии, а также и островитян, которые были проводниками военных и гостеприимными хозяевами. В конце войны воздушные базы были заброшены, а груз («карго») больше не прибывал.

Чтобы получить товары и увидеть падающие парашюты, прилетающие самолёты или прибывающие корабли, островитяне имитировали действия солдат, моряков и лётчиков. Они делали наушники из половинок кокоса и прикладывали их к ушам, находясь в построенных из дерева контрольно-диспетчерских вышках. Они изображали сигналы посадки, находясь на построенной из дерева взлётно-посадочной полосе. Они зажигали факелы для освещения этих полос и маяков. Приверженцы культа верили, что иностранцы имели особую связь со своими предками, которые были единственными существами, кто мог производить такие богатства.

Островитяне строили из дерева в натуральную величину самолёты, взлётно-посадочные полосы для привлечения самолётов… 

В настоящее время выражение «карго-культ» часто используется в переносном смысле для обозначения ситуации, когда некий человек или общество перенимают и воспроизводят какие-либо практики, по их мнению ведущие к успеху, но делают это чисто внешне, не понимая их внутренней логики, либо сознательно пренебрегая ей.

Идея тридцати лабораторий

Сейчас по всему миру создаются проекты, нацеленные на то, чтобы как-то повторить грандиозный успех «Кремниевой долины» в США (Кремниевая долина — Википедия), где на относительно небольшом (примерно час езды) пространстве оказались четыре отличных университета и штаб-квартиры десятков ведущих корпораций. 

Фото Сергея Попова

Этот район уже давно служит главной точкой притяжения для инвесторов и специалистов высочайшей квалификации. Там любая удачная идея может быстро найти как финансирование, так и лучших в мире исполнителей. Получился своего рода «инновационный реактор», в котором достигнута огромная плотность необходимых ресурсов и компетенций. 

И на нашем болоте было решено создать «Кремниевую долину в миниатюре» — собрать в одном месте «критическую массу» высококвалифицированных творческих людей и сделать так, чтобы началась «самоподдерживающаяся реакция» создания инновационных продуктов. 

Что удивительно, этот подход и правда может сработать, если удастся преодолеть финансовый барьер и избежать нелепых ошибок в социоконструировании. 

Для начала оценим требуемые для успеха финансы. Лаборатория, которая может делать что-то сильно полезное, — это около десяти человек с очень высокой квалификацией. В переводе на язык финансиста — средняя зарплата не ниже ста тысяч рублей в месяц. Плюс оборудование, командировки, консультации, обеспечение жильём приезжих специалистов. Нужно найти и уговорить перебраться в Новгород из Москвы и Питера почти три сотни высококлассных спецов по «модным» направлениям исследований. За три года, пока происходит становление  и  появляются продаваемые результаты, в каждую из тридцати лабораторий нужно вложить порядка 100 миллионов рублей. В сумме получается 3 МИЛЛИАРДА. Я очень сомневаюсь, что такие средства и столько умных людей удастся привлечь под откровенно недодуманную идею. 

Можно сэкономить, и под вывеской лаборатории организовать дешёвый «кружок умелые руки» из вчерашних новгородских студентов. Но это будет точным аналогом того, как аборигены делают чучело самолёта из травы и палок. Для отчёта «небожителям», глядящим на проект «с космической высоты», сгодится, но не полетит. 

К сожалению, основная часть из пятнадцати уже созданных лабораторий, формировалась по второму принципу.  О приехавших в НТШ крутых специалистах я пока не слышал. 

Второй момент связан с организационной моделью. «Лаборатория» в типично российском понимании — это  замкнутая в себе группа учёных, которые в тиши кабинетов что-то исследуют и очень редко «выползают на свет божий». Для успешного построения «экосистемы инноваций» всё должно быть абсолютно иначе. Набранные в НТШ «суперспецы» должны не столько сидеть за закрытыми дверями, сколько становиться «катализаторами инноваций», вокруг которых формируется неформальная «тусовка», в которую вовлекаются десятки и сотни людей, интересующихся данной темой. Проводятся открытые события — лекции, дискуссии, форсайты, «мозговые штурмы» и т.д. Формируется «банк идей», «карты технологических возможностей», «карты проблем и потребностей». На основе этого могут появляться УСПЕШНЫЕ проекты, в которые некоторые бывшие участники «тусовки» встраиваются уже как сооснователи или сотрудники стартапа.

Важны не столько сами лаборатории, сколько «протоколы взаимодействия» между ними и их ближайшим окружением — университетом, городом, общественностью, профессиональными сообществами и т.д. Как большая куча кирпичей не может «саморазвиться» в прекрасный дворец, так и простое размещение в соседних помещениях множества лабораторий не гарантирует формирование инновационной среды. Здесь нужны продвинутые компетенции социального проектирования. Но «отцы-основатели НТШ» оных не демонстрируют и, похоже, даже не понимают, что это такое. 

Центры компетенций и «карта научно-технологического леса»

Для формирования «экосистемы инноваций» основная роль того, что сейчас называют «лабораториями» должна быть во взятии на себя функций местного «центра компетенций». Но это уже другие правила игры, другие цели и приоритеты, и другие принципы финансирования. 

Главная задача центров компетенций — знать, где и что происходит по данному направлению разработок. Кто этим занимается в стране и в мире. Кто этим интересуется в городе, и до какого уровня развития каждый из них дошёл. В этом случае любая идея сможет не только быстро получить экспертную оценку, но и «обрасти кадрами».

Я когда-то образно описывал эту проблему так: 

Одна из сегодняшних проблем начинающих ученых — дефицит опытных научных руководителей. Отсюда и постановки задач на научное исследование, по своей конкретности напоминающие сюжет из аспирантского фольклора: «сходи-ка ты, добрый молодец в лес, принеси рюкзак брусники». Если не представлять себе, что и где в этом лесу растет, время выполнения такого задания практически непредсказуемо. Опытный же руководитель ставит именно решаемую задачу: «пойдешь туда-то, по этой вот тропке, через этот мостик, потом по краю болотца и выйдешь на такую поляну, где ягод много и никто не заходит. Сам там проходил, не было времени собрать». Проблема в том, что сегодня такие подробные «карты» отдельных участков «мира научных задач» имеются лишь в головах наиболее авторитетных ученых. При этом любой печатный обзор, как и любая карта местности, есть продукт скоропортящийся — где-то понастроили домов, где-то поле лесом заросло, где-то поляну с ягодами обобрали. 

Иными словами, сегодня насущно необходима «карта научных задач», которая бы создавалась и поддерживалась усилиями всего научного сообщества. Чтобы каждый желающий заниматься наукой мог быстро отыскать на ней область приложения своих сил, наиболее точно совпадающую с его интересами, уровнем компетенций и способностями. Где бы он мог, не «изобретая велосипед», принести реальную пользу.

Представьте, что вам нужно напиться из включенного на полную мощность пожарного брандспойта.  Попытка разобраться в новом в науке только по текстам, очень на это похожа.  Число публикаций зашкаливает. Подавляющее большинство из них написаны для галочки в отчётах. Многие напоминают пересказ пересказа рекламного буклета и, скорее, сбивают с толку читающего, чем проясняют ситуацию. Спасает здесь только живое общение со специалистами, знающими ситуацию изнутри и готовыми о ней рассказать.

Лаборатории как центры прототипирования

Вторая по важности функция создаваемых лабораторий — использование их оборудования и специалистов в роли «центра прототипирования». Начинающие стартапы просто не могут себе позволить приобретать самое передовое оборудование, и, как правило, на начальной стадии оно им требуется на очень непродолжительное время. Возможность сделать высокотехнологичные работы на оборудовании лабораторий с привлечением их сотрудников может ускорить начальную стадию стартапов в десятки и сотни раз.

Камнем преткновения тут может оказаться модель финансирования таких работ. У подавляющего большинства стартапов, только выходящих на прототипирование, денег почти нет. Серьёзным инвесторам нужно как минимум показать действующий прототип. Логично было бы либо выполнять такие работы по принципу получения доли в проекте, либо создать специальный венчурный фонд, которой станет буфером между стартапами и лабораториями. Станет инструментом, работающим с рисками. Оценивать, переоценивать, продавать и перепродавать доли в стартапах — это отдельный набор компетенций, без которых и оборудование лабораторий будет бездарно простаивать большую часть времени, и вожделенных сотен успешных стартапов вокруг НТШ попросту не возникнет — ещё во младенчестве оные «помрут от бескормицы». К сожалению, ни о чём подобном никто из начальства до сих пор даже не заикнулся. Рассказывают лишь о том, как возводятся бетонные стены. 

Обучение в реальных проектах

Объявление: «Лаборатории №8 

для поломки дорогостоящего прибора 

срочно требуется студент» 

Ещё одна очень сильная идея, которую собираются реализовать в НТШ — обучение в реальных проектах на самом современном оборудовании. Дело в том, что эта идея уже семьдесят с лишним лет прекрасно работает в Московском физико-техническом институте, который я окончил в 1991 году, и на себе испытал её сильные и слабые стороны. «Система Физтеха»:

МФТИ отличается оригинальной системой подготовки студентов, которую Петр Леонидович Капица, один из создателей Физтеха, сформулировал следующим образом:

• Подготовка студентов по специальности проводится непосредственно научными работниками базовых институтов на новом техническом оборудовании этих учреждений;
• Подготовка в базовых институтах предусматривает индивидуальную работу с каждым студентом;
• Каждый студент должен участвовать в научной работе, начиная со второго-третьего курса;
• При окончании института студент должен владеть современными методами теоретических и экспериментальных исследований, иметь достаточные инженерные знания для решения современных технических задач. 

«Базовыми институтами» МФТИ были десятки НИИ Москвы и Подмосковья. Буквально у каждой группы был свой «базовый институт», лабораторий в котором обычно было больше, чем в группе студентов. Начиная с третьего курса, мы проводили там несколько дней в неделю. А на пятом и шестом в «альма-матер» мы почти не появлялись. У каждого студента был официальный «шеф» — заведующий лабораторией и «микро-шеф» — сотрудник, который его постоянно курировал по ходу работы.

Сильных сторон в этой системе намного больше, чем недостатков, но чтобы это работало как, например, двигатель у автомобиля, нужно правильно этим пользоваться. Автомобилист знает, что нужно в бензобак заливать бензин, а не компот, и ещё учитывает десятки «мелочей», очевидных для автомобилиста, но не очевидных для погонщика верблюдов, без которых даже хороший автомобиль быстро станет грудой бесполезного железа. С ситуацией обучения в реальных проектах нюансов ещё больше.  

Я в бытность свою одновременно заведующим отделом с десятком программистов и преподавателем в НовГУ, где мы тех же программистов учили, очень охотно брал на работу своих студентов. Особенно дипломников. У тех появлялось сразу несколько стимулов. Зарплата, обучение на реальном проекте и написание диплома. 

Самый первый «сюрприз», который ожидает энтузиастов этой идеи, не пробовавших раньше её на практике, заключается в том, что добавление в рабочую группу студента темпы работ не увеличивает, а замедляет. Приходится отвлекать от работы опытных сотрудников, чтобы его учить, помогать и попросту следить, чтобы не сломал чего-нибудь нужное. 

В принципе, если бы студента можно было использовать как средневекового подмастерья, который первые несколько лет «обучения» мыл полы, стирал мастеру подштанники и бегал за пивом, то мало бы кто отказался от таких практикантов. Проблема в том, что для студента нужно находить задачи, попадающие в его «зону ближайшего развития». С одной стороны такие, которые он уже может сделать с определённой помощью, с другой стороны, это должно его чему-то новому научить. Зачастую выдаваемую студенту «развивающую» задачу специалист может сделать за пять минут, но должен ждать результата пару недель, затрачивая несколько часов на проверки и консультации. 

Ситуация, когда за счёт работы студента экономится больше времени, чем на него тратится, наступает очень не скоро — с очень толковыми ребятами примерно через полгода, с бестолковыми никогда. 

Поэтому озвученные когда-то «трёхмесячные курсы повышения квалификации», которые предполагается проводить в лабораториях НТШ, окажутся чистым отвлечением сотрудников от работы. «Въехать» за это время в реально сложный проект, скорее всего, не получится. Хотя подержаться за оборудование и познакомиться с умными людьми удастся. 

Одной из главный причин, почему все столичные НИИ были рады «нянчиться» с физтехами, было то, что они получали очень хороший «исходный материал». Для этого в институте давно и успешно проводилась работа по привлечению талантливых школьников. Я, к примеру, туда поступать не собирался, но через пару дней после выпускного, мне пришло приглашение приехать на экзамены, с вложенной книжкой про Физтех. Как оказалось, такие рассылали всем участникам всероссийских олимпиад по физике и математике. А ещё была работа со школьниками через «Заочную физико-техническую школу». В результате, что тогда, что сейчас, Физтех имеет очень сильных первокурсников. 

Другие просто не выдержали бы «пятилетку за три года», когда в первые три курса был «упакован» пятилетний университетский материал по физике, математике, английскому и т.д.  Благодаря этому студенты быстро «въезжали» в весьма сложные темы, которыми занимались в базовых НИИ и воспринимались сотрудниками как коллеги, а не как экскурсанты. 

Для сравнения, в НовГУ, откуда предполагается черпать кадры для создаваемой ИНТЦ «Интеллектуальная электроника — Валдай», ядром которой как раз и будет НТШ, ситуация с первокурсниками глаз не радует. Достаточно посмотреть выложенные на сайт приказы о зачислении  и поискать там, например, список студентов, набранных на радиотехнику. Я бы не рискнул пытаться воспроизвести физтеховский опыт с таким качеством набора. Может получиться ситуация, похожая на заливание компота в бензобак. 

Не скажу, что это ставит крест на идее, но её придётся существенно адаптировать и перерабатывать. 

Например, не имея собственной налаженной системы привлечения и отбора, можно воспользоваться заёмной. Сейчас очень успешно ведёт отбор «звёздочек» образовательный центр «Сириус». Кажется, где-то даже пробегала информация, что НТШ собирается с ним сотрудничать. Что реально получилось, я не знаю. Но хочется надеяться, что эта инициатива не заглохнет. 

Я обозначил всего один «подводный камень» такого подхода, а на деле их куда больше. И, к сожалению, я не вижу, что «отцы-основатели НТШ» хотя бы догадываются об их существовании. 

Защитить специалистов от бюрократического кошмара

В некоторых интервью по поводу НТШ, губернатор рассказывал, что важным моментом её создания, является попытка вывести обучение новым профессиями из-под всесокрушающего бюрократического давления, исключающего любую возможность оперативно реагировать на быстро меняющиеся запросы.

Невольно вспоминается история советского разведчика Кима Филби, который сумел пробраться в руководство английской МИ-6 и буквально парализовал её работу идиотской отчётностью:

— Благодаря мне сотрудники первого главного управления КГБ СССР могли работать в Великобритании, как говорится, в полный рост, так как работники контрразведки МИ-6 были мной отвлечены на написание никчемных бумажных справок и отчетов. Когда мои сотрудники начинали активно вести работу, вербовать агентуру, выявлять резидентов, я заваливал их никому не нужной бумажной рутиной, и их активность очень быстро сводилась на нет. Я горжусь тем, что лично разработал и ввел несколько новых форм отчётов, — Ким Филби.

Лет пятнадцать назад у меня стало складывать впечатление, что английские шпионы прочно утвердились в российском министерстве образования, и мстят России за тот случай в тысячекратном размере. 

Пока соучредителями НТШ были четыре организации, шансы заниматься делом, а не написанием отчётов, оставались. Однако после последних «реформ», когда НТШ стало частью ИНТЦ «Интеллектуальная электроника — Валдай», единственным её учредителем остался НовГУ. 

Так что эта благая идея, скорее всего уже по-тихому похоронена.  

Итоги

Здание НТШ уже почти достроено, а адекватного социотехнического проекта его «начинки» так и не представлено. Вряд ли его усиленно секретят. Скорее всего, такая проработка просто отсутствует. И это очень тревожный «звоночек». Не продумав всё заранее, будущие инноваторы рискуют лично пройти по всем «детским граблям», которыми так богата выбранная ими прогрессивная модель.