Знаете, такой термин есть «цугцванг» в шахматах — когда любое решение плохое

— Нашумевший вопрос последних дней — повышение тарифов на услуги ЖКХ. Как так вышло, что рынок тепла монополизирован, он оказался в руках одной компании — «ТК Новгородская»? Почему всё переложено на плечи жителей? Не хотят ли собственники компании как-то умерить свои аппетиты? Там какие-то нереальные сроки окупаемости, как будто это не ЖКХ, а наркобизнес.

— Во-первых, это, в принципе, нормальная ситуация, когда инфраструктура сдаётся в концессию. В чём базовая проблема, которая есть у нас здесь в Новгородской области? У нас было последовательное банкротство тепловых организаций. И тепловая компания «Новгородская» находится поверх всех этих банкротств. Наверное, было бы правильнее сначала закончить банкротство, освободить имущество, а потом сдавать его в концессию. Но, думаю, что коллеги, которые это заключали, столкнулись с тем, что игры с банкротствами параллельно привели к тому, что инфраструктура критически уже была изношена, и нашли вот такую компанию «ТК Новгородская».

В итоге мы сейчас имеем уже заключённое соглашение с определёнными правилами, форматами взаимодействия. Какие у нас альтернативы? Разорвать концессию? По суду они с нас заберут все те деньги, которые вложили. Таких денег у города нет. Боюсь, что это будет крайне сложно. Просубсидировать тариф за счёт области? Тоже было бы странно, если бы жители других районов платили за жителей Великого Новгорода. В областном бюджете, как вы знаете, нет излишков никаких. Я не думаю, что это хорошая сделка, которая у нас есть сегодня с тепловой компанией «Новгородская». И вы, наверное, заметили, что там, где есть хоть какие-то юридические основания пересмотреть сделки, я это делаю. Но я не вижу в данном случае никаких инструментов для того, чтобы эту сделку пересмотреть без ущерба для теплоснабжения Великого Новгорода. Знаете, такой термин есть «цугцванг» в шахматах — когда любое решение плохое. В данном случае мне не больше вас нравится идея с повышением тарифов на такой высокий процент, но я просто другого решения не знаю.

— То есть фактически город в заложниках у «ТК Новгородская»?

— Мы все находимся в заложниках у нашей инфраструктуры. Мы такие же заложники проблем с водой, которые есть и в Новгороде, и в районах. Мы такие же заложники проблем с дорогами. Какие-то проблемы можно решить быстро, какие-то — нет. Что касается «ТК Новгородская», когда концессия закончится, они свою программу выполнят, так же как в Сольцах мы это сделали, мы сможем тариф снизить. 

Мы с нашей численностью населения и структурой расселения никому не интересны

— Ещё один вопрос по поводу ЖКХ. С 2018 года появятся региональные операторы в сфере обращения с отходами. Как будет работать новая система, будет ли внедряться раздельный сбор мусора, утилизация батареек и ламп, что ожидает новгородцев?

— Ровно это и ожидает: раздельный сбор мусора и утилизация батареек и ламп. Все эти требования заложены в условия конкурса по выбору регионального оператора. Напомню, у нас там четыре зоны, может быть, выиграет кто-то один, может быть, четыре. Там, в принципе, нет никаких ограничений. В чём плюс этой системы с региональным оператором? Сейчас очень сложно найти ответственных за ликвидацию несанкционированных свалок. В итоге люди жалуются, это должны делать муниципалитеты. Если муниципалитет бедный, то он тоже это делает соответствующим образом. А региональный оператор обязан будет за свой счёт ликвидировать свалки. Для нас эта система достаточно удобна. Мы получим ответственного партнёра.

В чём проблема? Вы должны понимать, что мы с нашей численностью населения и структурой расселения никому не интересны из больших федеральных игроков. Ни по воде, ни по теплу, ни по мусору. По простой причине: чтобы была экономика по мусору, нужен миллион жителей в пределах пятидесяти километров. В силу такой конструкции и ставок по кредитам, которые есть в стране, все концессионеры заходят в первую очередь в те регионы, где этот миллион есть. Сейчас по воде, смотрите, что происходит. Чтобы сдать в концессию Валдай, нам пришлось сначала проинвестировать, по сути, решить базовые проблемы, только потом пришёл концессионер, который будет там что-то доделывать и поддерживать инфраструктуру. А без ремонта валдайского коллектора, боюсь, никто бы не пришёл. Это проблема именно численности. Те проблемы, которые есть у нас, они ровно такие же у всех субъектов, подобных нам, к сожалению.

— Почему основная часть работ по ремонту дорог пришлась на осень?

— Это же зависит не от нас. Мы не можем по закону объявить аукцион до принятия решения правительством о выделении денег. Такое решение было принято осенью. С момента, когда президент дал поручение, с апреля по осень — это всё довольно сложная процедура. Они сначала посчитали остатки 2016 года, потом вынесли на Государственную Думу, дума приняла решение о распределении, это всё тянулось. Мы объявили тендеры, не дожидаясь физического получения денег, за счёт наших средств, по сути дела, 2018 года. Но формально нам нужно иметь решение правительства. Иначе, на каком основании мы выходим на торги, если у нас нет никакого подтверждающего документа? Естественно, нам очень хочется, чтобы такие решения принимались раньше. Я когда встречался с президентом, попросил его о том, что, если нам ещё будет оказана какая-то поддержка, чтобы она была всё-таки не осенью, а весной. Но бюрократию не победить до конца, вы же знаете. Мы выполнили полностью программу. Один из немногих регионов, таких, может, пять или шесть по всей стране, которые полностью освоили все федеральные деньги.

Знаете, дорожный бизнес очень прибыльный

— Как сейчас обстоят дела с ремонтом дорог?

— По моим данным, где-то последние лет пятнадцать такого ремонта не было, количество дорог в ненормативном состоянии у нас снизилось с 74% до 65%. Сейчас мы думаем, как этот темп поддержать. Есть несколько решений, одно из них президент озвучивал на петербургском экономическом форуме, — так называемая инфраструктурная ипотека. У нас есть некая сумма в нашем небольшом дорожном бюджете, которую мы тратим на капремонт каждый год из своих. Небольшая, но она есть. И если федеральное правительство запустит такую программу, мы сможем взять какие-то деньги, и потом лет десять эту сумму отправлять туда. Минэкономразвития этим занимается и мы хотим быть первыми, сейчас очень активно им показываем и рассказываем наши дорожные проблемы. По сути, на нас они отрабатывают сам механизм инфраструктурной ипотеки. Это, конечно, позволит нам очень серьёзно продвинуться. Но кроме этого мы точно в полтора раза снизили расценки, знаете, дорожный бизнес очень прибыльный.

А вот с содержанием дорог ситуация ровно наоборот. Именно централизация, которая была, привела к тому, что у нас десять посредников, а в итоге делает тот же самый районный ДЭП, только он работает без прибыли и банкротится или не может технику обновлять. Поэтому у нас было четыре зоны, со следующего года будет тринадцать зон, которые будем разыгрывать на тендерах. Двадцать две зоны сделать не получилось, потому что у нас в ряде районов, к сожалению, вообще нет своих дорожников. Но там, где есть такая возможность, мы хотим, чтобы содержанием занимался кто-то местный, с которого можно спросить, быстро вызвать, убрать где-то снег, посыпать дорожку. Мы надеемся, это позволит большие объёмы выполнять и с лучшим качеством.

— Как дела обстоят с глухими муниципальными дорогами в районах? Есть дороги, которые не ремонтировались ещё с советских времён. Хоть недавно и была идея передать их в районы, вам не кажется, что муниципалитеты саботируют деятельность по ремонту, ничего не предпринимают самостоятельно?

— Здесь сложно говорить о том, что районы что-то саботируют. У них денег-то не так много. В Мошенском районе как раз хотим попробовать, там довольно хозяйственный глава. По-честному, у нас денег процентов десять от того, что нужно на содержание. И в общем это не подарок. Но в Мошенском они как раз сумели ряд дорог сохранить в нормальном качестве, и мы отдаём ему и деньги, и дороги. И посмотрим, насколько будет получаться. Дальше будет понятно, можно эту модель распространить на другие районы или нет.

Общественный транспорт: у них нет специалистов, они просто провалят это направление

— В Новгородской области ухудшается ситуация с общественным транспортом. Например, в Любытинском районе автобус до Великого Новгорода раньше ходил каждый день, теперь — только три раза в неделю. Отменяются рейсы, продолжается разрушение маршрутной сети в регионе. Как будет решаться транспортная проблема?

— Правильно, чтобы районными маршрутами управляли районы. Другое дело, что просто так взять и передать им обратно полномочия, которые у них забрали, мы не можем. У них нет специалистов, нужен какой-то подготовительный период. Мы сейчас обсуждаем с коллегами, сколько он продлится. Но количество вопросов во время моих поездок по районам про остановки, стоящие не на тех местах (знаете, это задача даже не главы района, а главы поселения решать, где остановка будет стоять) просто сигнализирует, что решение о централизации было неверным. Теперь надо комфортно это вернуть.

А дальше нужен определённый общественный договор. Мы транспорт субсидируем, и субсидия довольно большая — с электричками чуть меньше 200 миллионов рублей. Причём транспортники пишут письма, они считают, что это мало, и нужно повышать тарифы. Эту субсидию можно было потратить, например, на модернизацию школ. Мы можем её сохранять, можем её увеличивать, но опять-таки где-то уменьшая. Я считаю, что это не моя компетенция и не моё право. Это район должен вместе с думой, со своими жителями принимать решения, как часто должен ходить автобус и насколько район готов это субсидировать.

— При подготовке к интервью мы обратили внимание, что нитью через все вопросы проходит момент разграничения полномочий между бизнесом и государством. Например, «Автобусный парк» сейчас принадлежит области. В то же время есть частные компании. И вот тут «Автобусному парку» дают бесплатно 50 автобусов, а частные компании должны сами покупать. Они же не в состоянии выдерживать никакой конкуренции при такой поддержке государственной компании. Почему это работает до сих пор?

— Это же хорошая новость, что появится сорок с лишним автобусов? Люди сразу увидят качество другое. Оно будет не идеальным, но лучше чем то, что есть.

— Но другие перевозчики должны за свой счёт купить. Они уйдут.

— Не уйдут. Понимаете, какая ситуация, есть абстрактная экономическая теория, которая говорит о законах рынка. И в теории, наверное, правильно, чтобы государство уходило от этого. Но как только мы уходим, к бабушке в деревню уже никто не поедет.

— Это понятно, потому что бизнес возьмёт прибыльные маршруты, а остальные закроет.

— Нужно найти баланс. Пока у нас не появится системных крупных перевозчиков, мне нужно иметь возможность решить проблему в каком-то районе, если она возникнет. Есть социальные гарантии. Может быть, транспорт не прописан в Конституции как образование и здравоохранение, тем не менее, вызволять людей откуда-то вертолётом довольно сложно. Наше федеральное правительство говорит о том, что надо уходить от ГУПов и МУПов. Системно это верно, но когда у нас есть понимание, что есть нормальные системные игроки, с которыми можно взаимодействовать.

Перевозчики: должно быть некое понимание, что мы делаем, и что делают они

— Новгородцев интересует, что ещё изменится с общественным транспортом кроме выхода на маршруты новых автобусов. Например, ждать ли повышения платы за проезд?

— Вы знаете, есть письмо новгородских перевозчиков о том, что плату нужно повышать. Я считаю, что это должно быть предметом общественного договора, с участием общественной палаты. Сравните нашу плату с петербургской, псковской. Наверное, какое-то решение может быть, но я сейчас не готов его озвучивать и принимать. Здесь я буду советоваться с общественностью. И более того, письмо было написано в режиме «дайте». Я не увидел никаких встречных обязательств со стороны перевозчиков по модернизации своего парка. Должно быть некое понимание, что мы что-то делаем, и что делают они в этом случае. И люди должны быть с этим согласны.

— У нас также нет чёткого разграничения и вот этого общественного договора между властями и бизнесом, занимающимся недвижимостью. Какие-то застройщики строят жилые дома, улицы, монтируют освещение, какие-то не делают ничего. Должен быть какой-то договор или какие-то правила, что застройщик строит улицу, ставит на ней освещение, а то так в поле дома строят, людей заселяют, а дальше это проблемы людей и властей.

Та процедура, которая есть, абсолютно демократична

— Снова обсуждается тема возвращения прямых выборов мэра и глав районов. Партия «Яблоко» даже предлагала провести референдум, но депутаты не поддержали эту инициативу. По-вашему, как должны проходить выборы на муниципальном уровне, кто должен выбирать мэра и глав районов?

— Я считаю, та процедура, которая есть, абсолютно демократична. Выбирает дума Великого Новгорода по новому закону. А думу выбирает народ. Что в этом такого?

— Насколько эти депутаты независимы?

— Все депутаты в большинстве своём люди весьма самостоятельные в принятии решений. Те люди, которые говорят о возврате этих выборов, они не думают же о последствиях такого рода решений. Что будет, если в город по каким-то причинам придёт политик-популист, который больше всех наобещает? И у него не будет этого фильтра, как сейчас дума, которая осознанно принимает решение. Был конфликт между мэром и губернатором. К чему он привёл? Пострадали не мэр и не губернатор, а жители Великого Новгорода.

С развитием интернета институты демократии претерпевают некие изменения

— В последнее время власти стали манипулировать терминами «общественное мнение», «общественные советы», «мнение жителей». Волнует, что этим стали подменять собственные решения и придавать им легитимность.

— Я считаю, что надо спрашивать у жителей.

— Да, но нужно честно спрашивать: что мы будем делать — бетон или асфальт? Жители говорят: «Асфальт». Хорошо, асфальт. А спрашивают: «Мы будем делать бетон или никак?» В следующем году развалится, скажут: «Вы же сами сказали, что бетон». Проблема в том, что эта практика набирает обороты, и её начинает использовать бизнес для достижения своих целей. Пару часов назад «Лактис» половину завода согнал на общественные слушания, пытаются имитировать общественное мнение.

— Это процесс живой. С развитием интернета институты демократии претерпевают некие изменения. Мне важно, чтобы «Вечевой колокол» набирал обороты. Потому что это как раз то место, где можно спрашивать людей активных, которым не всё равно. И мы там будем сейчас расширять практику опросов. С другой стороны мы вместе с европейским институтом запустили сейчас несколько кейсов, партисипативное бюджетирование — это участие граждан в поселениях в планировании бюджета и в расходах. Этот фокус гражданской активности должен уходить как можно глубже к ТОСам, к сельским старостам. Люди должны реально решать, где остановка, где клумба, где нужно заасфальтировать дорожку, проложить тротуар. Это уровень даже не районов. Мы туда движемся. Решать будут самые активные, но это так и должно быть.

«Фабрика троллей»: информация по всем контрактам передана в правоохранительные органы

— С вашим приходом в регион несколько местных изданий сменили информационную политику. Понравилось, как блогер Николай Подосокорский их охарактеризовал, назвав «токсичными». Ладно частные СМИ, они сами по себе и живут, как хотят. Но СМИ, входящие в ОГАУ «АИК» начали писать про цветочки, птичек, обзоры смешных объявлений. Нормально, когда такие вещи финансируются из бюджета? Или всё-таки информирование о работе правительства и о жизни области это несколько иное?

— Информировать о работе правительства — одна из задач. Это информирование о событиях и позитивных, и негативных, которые в области есть. Плюс коллеги являются медиахолдингом достаточно независимым от нас. Я, конечно, хочу, чтобы они больше зарабатывали. И коллеги пишут о том, что интересно людям, дальше это выражается либо не выражается в рекламных доходах. Есть газета «Новгородские ведомости». То, что было там, — грусть и тоска. Я хочу, чтобы эту газету читали, чтобы она была людям интересна. Поэтому пришёл новый главный редактор, он пишет о разном, я его только поддерживаю в этом.

— Мы несколько раз писали про «фабрику троллей». Мы их называли «губерботы». Непонятна следующая ситуация: на экс-директора «Агентства информационных коммуникаций» Анатолия Гусева заведено дело, а остальные продолжают на вас работать. Почему не получили огласку другие контракты?

— Все контракты были закончены сразу, в феврале. Информация по всем контрактам передана в правоохранительные органы. Там же интересные были контракты на разработку стратегий социально-экономического развития. Схема была простая, наивная до предела. Сегодня у нас ни одного контракта ни с какими такими гражданами в ОГАУ «АИК».

— В пятницу открывается участок М11 под Торжком, у нас открытие в апреле. Что даст дорога области? Есть беспокойство, что это убьёт весь придорожный бизнес на М10 и мы получим отрицательный эффект.

— У нас там несколько многофункциональных зон, они в Новгородском районе и в Окуловском, насколько я знаю. Это даст бонусы районам с точки зрения того бизнеса, который там разместится. Но это скоростная дорога, она будет раскатываться несколько лет, то есть от неё будут плюсы тем районам, где МФЗ размещаются, и не более того. А для М10 не будет проблем никаких, потому что основной трафик будет идти по основной дороге. Фуры, как ездили, так и будут ездить по М10. Довольно дорого ездить по платной дороге из Москвы в Петербург. Практика показывает, что во всём мире выравнивается загрузка, никак это не повлияет негативно на малый бизнес вдоль М10.

Там реально было вырублено огромное количество леса

— В Крестецком районе во время строительства М11 было открыто большое количество карьеров, вырублен лес. Обещали, что появятся деньги, что в итоге получили жители района, какая сейчас ситуация?

— Проблема Крестецкого района это не столько карьеры, сколько инвестпроект по лесу. Там действительно было вырублено огромное количество леса. Сейчас расторгли все соглашения и по суду с них требуем ущерб, который не попал никуда. Надеюсь, что правоохранительные органы дадут оценку этой всей истории. По карьерам, кстати, рекультивацию надо делать. Задача такая стоит.

Мы берём лучшее, стараемся применить у себя только то, что даёт экономический или социальный эффект

— С внедрением цифровой экономики складывается впечатление, что структурные изменения, прорывное развитие подменяется какими-то небольшими проектами — 3D-модель региона, мониторинг-браслеты на руку, мониторинг ЖКХ. Это проекты важные, но не способные дать толчок развитию экономики. Каковы планы?

— Есть китайская пословица: «Путь в тысячу ли начинается с первого шага». Планы простые и циничные — брать лучшее, что есть в этих инициативах, то, что может быть использовано на благо Новгородской области. Почему мы смотрели на проект «Геоскан»? Это понятная тема, чтобы выявить всех тех, кто нагло и незаконно рубит лес, копает карьеры, строит у воды заборы и перекрывает людям доступ, нарушает экологическое законодательство. Это качество госуправления. По цифровой экономике есть большая федеральная программа, она больше сейчас касается инфраструктуры. Они думают, как развивать широкополосный доступ, как развивать 5G. Наша роль здесь определена: мы берём лучшее, стараемся применить у себя только то, что даёт экономический или социальный эффект, тем самым показывая стране какой-то пример.

С «Ростелекомом» как дружили, так и будем дружить

— Как же опыт с камерами фотовидеофиксации в других регионах, который у нас, мягко говоря, не прижился? 

— Такой опыт не только у нас. Ряд субъектов попался в такие же условия. Но это особенности новгородской действительности, когда умудрились подписать контракт, по которому мы должны отдать 700 миллионов, и стоимость обслуживания была больше, чем количество собираемых штрафов. Это уникальная просто история.

— Но там проблема в том, что система не работала. Мы посчитали количество штрафов, нам в ГИБДД дали информацию, получалось, что почти все штрафы, которые собирает ГИБДД, это штрафы за превышение скорости, полученные с камер установленных несколько лет назад. 

— А кто должен об этом думать? Я должен думать об этом?

— Это совместная работа ГИБДД, «Ростелекома», правительства, агентства развития Новгородской области.

— Я так не считаю. Считаю, что если есть подрядчик и он продаёт мне какой-то сервис, этот сервис должен работать. Так, как мне нужно. Я не должен думать о внедрении, я заказчик, мне всё равно. Если вы продаёте программу, она должна работать так, как мне нужно. Я не собираюсь интересоваться тестированием этой программы. К сожалению, конструкция этого контракта была такая, что никто не отвечал ни за что. В итоге концов нет. Есть убытки, нет ответственных, но заплатите деньги. Считаю, что так работать мы не имеем права. И найдите мне в бюджете 700 миллионов, которые можно не глядя отдать кому-то за пустую работу.

— Может быть, надо было добиться работоспособности этой системы? Проблема в том, что «Ростелеком» говорит, что система работает, ГИБДД говорит, что не работает. А в ситуации разобраться никто не хочет.

— В ситуации разобрались, суд принял решение.

— Всё отменили. Камер не стало.

— Да, 700 миллионов сэкономили для областного бюджета.

— И испортили взаимоотношения с «Ростелекомом».

— Ни с кем мы отношения не испортили. С «Ростелекомом» как дружили, так и будем дружить. Там тоже, напомню, сменился руководитель, это не его решения были. Мы ситуацию привели к точке ноль, когда как бы не было этого контракта. Суд его признал недействительным. Сейчас мы с «Ростелекомом» с чистого листа будем договариваться о совместной работе. Никто не собирается ни с кем ссориться, никто не собирается ни с кем воевать. Хорошо, что меня слышат коллеги и нынешнее руководство «Ростелекома». Кстати, за что мы благодарны коллегам, мы один из приоритетных регионов, в которых в этом году будет настроен широкополосный доступ во всех больницах. Они это делают за счёт федеральных денег, дальше обслуживание, насколько я понимаю, платное, мы, естественно, будем учитывать в расходах.

У нас в первичном звене есть серьёзная проблема с качеством диагностики

— У нас есть сервис «Работа», куда люди загружают вакансии. По нему хорошо видно, что работодатели пытаются переманить новгородцев в другие регионы. Очень жёсткая конкуренция именно в области медицины. И в итоге врачи уезжают. Какие бы «Бережливые поликлиники» мы сейчас не внедряли, кадровый вопрос всё равно не позволяет нам закрыть проблему. Какие-то программы по поддержке медицинских работников планируются? 

— Вы считаете, «Бережливая поликлиника» это плохой проект?

— Он не решит системной проблемы.

— А какая системная проблема по-вашему?

— Главная проблема — это нехватка квалифицированных врачей.

— Я бы поспорил. Главная проблема - это очень высокий уровень смертности в трудоспособном возрасте. Проблема в том, что люди не получают должного лечения в том возрасте, когда они должны работать и жить нормальной полноценной жизнью. Происходит это, в основном, потому, что мы очень поздно диагностируем серьёзные заболевания, потому что у нас в первичном звене есть серьёзная проблема с качеством диагностики. Отсюда начинаются все следующие проблемы. Мы будем делать социальные программы для врачей, будем расширять льготную ипотеку, дом сейчас достроили для врачей в Новгороде. Это всё важно, но это второй этап. То есть если мы будем просто удерживать врачей, ничего не решая с первичным звеном, то качество медицины изменится. 

— Раз уж заговорили о диагностике, есть проблема, за которой мы внимательно следим, — это неработающий томограф в онкоцентре. Их всего в области четыре, и выход одного из строя — это фактически катастрофа. Он не работает около полугода, и ничего с мёртвой точки не сдвигается. А томограф — это глаза врача, основной диагностический инструмент.

— Тут есть определённая хитрость. В своё время томографы ставили, и, к сожалению, их ставили так, что они много где не работали. Мы, безусловно, починим, но есть более кричащие проблемы. Из-за не очень удачных правил и тарифов фонда ОМС мы получили проблемы с зарплатами в ряде больниц в районах. Почему это происходит? Ставка одна и та же для приёма в городе и в районе, но в городе приходит много людей, а в Шимском районе или Поддорском, там людей-то меньше. И тот же самый тариф за посещение не позволяет им заплатить за свет, за воду, на них подают в суд, приходит исполнительный лист, и вместо того, чтобы платить зарплату, они начинают расплачиваться по листам. И это пока первичная проблема.

— Как складываются взаимоотношения между Великим Новгородом и районами? Горожане считают, что они кормят всю область, а жители районов считают, что все деньги уходят в Великий Новгород. Особенно недовольны были жители Боровичей.

— Реальная ситуация выглядит так, что дело ведь не в том, кто кого финансирует. Дело в том, какие полномочия куда передаются. Полномочия важно передавать с источниками денег. Сейчас на федеральном уровне такая же дискуссия идёт. Нам передаются полномочия, которые не подкрепляются какими-то источниками. Дисциплинарные меры последуют, если люди не умеют жить на те деньги, которые есть. Будем работать с этим. Давайте просто посчитаем, сколько мы денег потратили на достройку криво построенных объектов: на шимский садик, на окуловский ФОК, на дороги, которые без гарантии были сделаны. Там нормальные деньги получаются, которые мы могли бы потратить на развитие чего-нибудь. Может быть, меньше было бы разговоров, кто кому должен.

У МЕНЯ НЕТ ЗДЕСЬ НИКАКИХ НИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ, НИКАКИХ ДРУГИХ ИНТЕРЕСОВ. И НЕ БУДЕТ.

— Вас приняли в регионе с некоторой опаской и непониманием. Сейчас мы видим увеличение противодействия со стороны местных элит. Плюс не очень хороший знак давать интервью «Новгород.ру».

— Почему?

— Сергей Герасимович собирался дать нам интервью за два месяца до отставки, Юрий Иванович — буквально за пару дней до импичмента. Нет такого ощущения, что земля начала под ногами шататься?

— Да нет, почему оно должно появиться? Всё нормально, мы справились со всеми вызовами этого года. Мы пережили такие чрезвычайные ситуации, которых никогда не было у нас. Заметьте, без единой жертвы. Мы построили школу. Мы сделали дороги. Я отлично осознаю масштаб проблем, но за год мы немало смогли сделать в не самой простой экономической ситуации. И мы понимаем, что в следующем году мы сделаем не меньше. И давайте правильно понимать, что такое элита. Это не только застройщики, это наши музейщики, это люди, которые работают на хороших высокотехнологичных производствах.

— Но это люди, имеющие определённое влияние в регионе.

— Очень важно понимать, что у меня нет здесь никаких ни экономических, никаких других интересов. И не будет. Тут нет моих друзей-бизнесменов, нет задач заякориться в какой-то теме. Если это понимать, и те люди в элите, которые это понимают, прекрасно со мной обо всём договариваются. Естественно, я стараюсь уважать интересы тех предприятий, которые у нас работают. Те, кто думает, что можно со мной непрозрачно договариваться, они ошибаются. Я достаточно обеспеченный человек, чтобы не играть ни в какие подобные игры. Я работаю здесь, потому что это честь работать на президента и быть избранным народом. Как только вот так посмотреть на эту ситуацию, сразу будут понятны мои мотивы. Не горит земля под ногами. У нас с вами будет новая добрая традиция: те, кто даёт интервью «Новгород.ру», у тех больше получается, чем не получается.