Периков Илья Григорьевич. 90 лет. Партизан.
Автор: Ирина Мордасова (текст), Константин Чалабов (фото)
Дата: 08.05.2013

Периков Илья Григорьевич. 90 лет. Партизан.

В наше село Бахмутово немцы пришли уже в середине июля 41-го года. И нас оккупировали. В декабре согнали нас на станцию в Сольцах. Загнали в товарные вагоны и увезли, мы сами не знали, куда. Оказалось, привезли в Польшу. В концлагерь недалеко от Белостока.

Что из себя представлял концлагерь? Проволочное заграждение, охрана, вышки, постовые с оружием, и бараки-бараки-бараки. Такие длинные бараки, человек по 100.

С неделю мы осмотрелись и решили бежать. Несколько дней готовились, и в одну из ночей совершили побег. Трое нас было. Нас не преследовали, и мы смогли оторваться. К рассвету добрались до одного хутора, к поляку. Он нас приютил: в картофельной яме, погребе просидели весь день. Когда стемнело, ушли.

Пошли на восток, к своим. В одном месте попали в засаду какую-то, нас обстреляли. Оказался я один. Ночью шел, днем где-то спал. На хуторах кое-где подрабатывал, за продукты.

Так я дошел до Белоруссии. Недалеко от Полоцка встретил первую группу партизан. Они меня взяли к себе в расположение. А какая база у партизан: несколько шалашей. Ни землянок, ни домиков — ничего.

В начале они мне не доверяли, потому что документов у меня не было. Когда на опушке леса среди болот ставили меня постовым, рядом ставили настоящего постового, и так меня проверяли. Дали мне в начале винтовку ржавую, затвор у нее не работал. Вот такое оружие было у меня. Но потихоньку осваивался.

На костре в ведре готовился обед. Наложены куски конины и сверху слой комаров. Комаров там уйма была. Вот это варево и ели: выдавали кусочек конины, больше ничего — ни хлеба, ни соли — не было. А на другом костре обязательно из дерева делали уголь. Фельдшер следила за этим: потому что просто мясо без угля пищеварение не принимало.

Первая серьезная диверсия была, когда наша группа под Полоцком взорвала нефтебазу. Удачная операция было, зарево стояло за 40 километров. А в Латвии мы взорвали эшелон. В партизанском отряде я был 19 месяцев. Наша бригада называлась «Бригада неуловимых».

После госпиталя я попал на Первый Прибалтийский фронт. Был в 13-й штурмовой бригаде. Ставили мины, делали минные поля, разминировали. И дальше всё на запад, на запад.

Победу мы выстрелили в Польше. Пошли разговоры о демобилизации. Поговаривали, что нашу бригаду в Москву повезут, ведь там формировали. Такое приподнятое настроение было: едем домой! Погрузили нас в эшелон, повезли. И вот мы смотрим, Москву проехали, а никакой остановки нет. И всё прем и прем на восток без остановок. Оказалось, привезли нас в Монголию. Началась война с Японией.

В августе месяце мы оказались в пустыне Гоби: жарища, воды нет, и мы в этой пустыне продвигались к маньчжурской границе. Шли сначала пешком. А потом командование дало задание уже на попутных машинах добираться.

Остановил я со своим отделением американский студебеккер, погрузились. А за рулем такой громаднейшей машины — женщина. Смотрим, такая худенькая, щупленькая, а ведет машину так уверенно.

Есть у меня медаль за партизанщину. Меня представляли к награде несколько раз, но не давали. Время было такое, ведь смотрели на меня: был в оккупации, был в концлагере.

Орден Cлавы я получил за особое задание в Латвии. Нужно было навести понтонный мост через реку, чтобы пропустить технику. А немцы с той стороны никак нас не подпускали. Особенно ненавистным был один пулемет: косил беспрерывно. Погибли несколько наших ребят. Командование решило: нужно попробовать одному человеку потихоньку переправиться и заставить замолчать эту пулеметную точку. Выбор пал на меня, приказ есть приказ. Ночью на замаскированном кустарником плотике я пошел. С собой даже автомата не было, только гранаты Ф-1 и РГД. Подобрался я к тому берегу скрытно, и дальше по кустам по-пластунски пополз, закидал пулемет гранатами. Немцы даже не разобрались, откуда взрыв, никак не ожидали, что человек может тут оказаться. И обратно удачно дополз.

Узнал о награде только через 53 года. В областном военкомате запросили документы. И потом за подписью Путина прислали сюда награду, и во время открытия стелы воинской славы наш губернатор вручил мне этот орден.

Дальше

Комментарии